Наверняка тот не спускался на поверхность планеты.
Оба они молча стояли перед лифтами. Когда же дверь, скользнув в сторону, открылась, офицер заговорил. Должно быть, он тоже предварительно присматривался к Модиуну, раздумывая, вступать с ним в разговор или нет.
— Вы уверены, что хотите подняться выше? Ведь вход в эту зону ограничен…
— Да, — коротко ответил человек.
Произнес он это несколько небрежно, ибо решил, что дискуссия на этом уровне ни к чему не приведет.
— Однако могу поклясться, — продолжал офицер, — что обезьян сюда не пускают…
— Меня пускают, — также коротко ответил Модиун.
Проговорив это, он переступил порог лифта. Офицер последовал его примеру, но продолжал смотреть с некоторым сомнением. Видимо, его продолжали раздирать противоречия. А Модиун тем временем размышлял, как ему найти нунули и поговорить с ним о новом этапе борьбы, развернувшейся вокруг него. Тем не менее, чтобы как-то p`gpdhr| несколько напряженную обстановку, он вежливо проговорил:
— Видите ли, я собираюсь побеседовать с хозяином нунули.
Говоря так, он внимательно наблюдал за коричневым обветренным лицом попутчика. Тот, по-видимому, занимал достаточно высокое положение в корабельной иерархии и знал, кто такой нунули. Поэтому он удивленно заметил:
— Что ж, выходит, что вы имеете право пользоваться всеми видами технического обслуживания…
— Совершенно верно, — подтвердил Модиун, и, стараясь использовать возможность получить дополнительную информацию, спросил:
— Когда мы отправляемся отсюда?
— Часов через двенадцать, — последовал ответ. А потом офицер, не сознавая, что выдает военную тайну, продолжил: — Ученые уже готовят к установке водородную бомбу, которая взорвется после нашего отлета. Остается только подождать, когда они возвратятся на борт.
Выходило, что Модиун чуть-чуть все не проспал. Чуть-чуть, но не совсем…
«Ну вот, — с горечью подумал он, — ещё немного, и я бы оказался в дураках. Позволил бы убить множество живых существ кучке лиц, готовых принести такую жертву ради одного человека. Конечно, по большому счету это не имеет особого значения. Все они смертны и умрут если не сегодня, то завтра».
Тем не менее его приводило в уныние недобросовестное поведение комитета, который в данном случае получал незаконные преимущества благодаря своим техническим знаниям. Да… это называлось злоупотреблением своими возможностями. Опять его охватило ощущение несправедливости всего происходящего.
«Видимо, во мне заранее запрограммировано стремление исправлять разного рода несправедливости и противодействовать им», — подумал он.
Лифт остановился, и у Модиуна не оставалось времени на дальнейшие размышления. Дверь открылась, и на расстоянии в несколько ярдов от себя он увидел открытый люк готовящегося к отправлению корабля. Пожалуй, он обращал внимание на этот люк и раньше, когда впервые направлялся на встречу с нунули. Это была носовая часть корабля. Они одновременно с попутчиком шагнули за порог, и тут Модиун обнаружил того, кого искал.
Нунули стоял спиной к нему и что-то говорил окружающим его о необходимости как можно скорее улететь. Слова его вызвали вежливые кивки полудюжины инженеров-гиен. А один из них, выступивший от имени всех, заявил:
— Мы готовы, сэр. Остается только задраить люк, повернуть три включателя и — вперед!
— Тогда по местам! — скомандовал нунули. — Я лично дождусь тех, кто ещё должен подняться на борт и…
При этих словах он обернулся и замолчал, потому что увидел Модиуна.
Возникла долгая неловкая пауза.