— То, что мы сделали для земных животных, является лишь малой частью наших способностей оперировать клеткой или группой клеток. А я заметил, что клетки вашего мозга если и не совсем такие, как у людей, то в общем-то похожие. Каждая из ваших нервных клеток имеет на концах по длинной нити. У нас, людей, они называются аксонами и дендритами.
— Я знаком с анатомическими деталями, о которых вы говорите, — сухо заметил нунули.
— Хорошо. На Земле когда-то пришли к выводу, что аксоны являются нитями, напоминающими телефонные провода, способные передавать электрические импульсы; то же самое относится и к дендритам. В то же время обнаружили, что эти тончайшие нити нервной ткани усыпаны пятью-десятью тысячами небольших точек. Дальнейшее изучение показало, что точки эти имеют свои терминалы. Так вот представьте себе человеческий мозг с его двенадцатью миллиардами клеток, каждая из которых имеет на окончаниях пять— десять тысяч входов и выходов, не используемых непосредственно для передачи импульсов мозга.
— Я полностью в курсе этих деталей, — резко и сухо заметил нунули. — Именно изучая эти входы и выходы, которыми не обладают другие расы, мы смогли улучшить человеческую природу до такой степени, что каждый индивидуум стал обладать огромной внутренней силой, для снижения которой и поставлен был философский ограничитель. Надеюсь, вы об этом помните?
Модиун действительно с грустью вспомнил о наличии в нем морально-философского ограничителя, но вслух продолжал:
— В случае если электронный прибор работает, не используя входы и выходы, возникает паразитный фоновый шум. В человеческом мозгу это явилось источником беспорядочных и ложных ассоциаций. Тем не менее позже открыли, что эти входы в действительности принимают все мысли других индивидуумов, а выходы передают содержимое мозга в единое психическое пространство — Айлэм. Но — к этому я вас и подводил — то, что передается и принимается, наполнено паразитными шумами, и было трудно отделить чистую информацию от фонового шума до тех пор, пока не была разработана наша система усиления восприятия. Таким образом, я не вижу ничего, в частности, опасного в наличии ограничителя… кроме случаев, когда это ведет к саморазрушению организма. Я хочу сказать, что чувствую себя относительно свободным для того, чтобы оказывать воздействие. Я верю, что мог бы помочь вам обойти или даже убрать барьер, sqr`mnbkemm{i в вашем мозгу…
Модиун специально не стал заканчивать фразу.
— Но, — подумав, продолжил он, — мне крайне необходимо получить как можно больше информации.
Наступило молчание. Странные, меняющие цвет глаза инопланетянина смотрели прямо в лицо человека. Потом нунули сказал:
— Я отвечу на любой ваш вопрос, за исключением этого. К тому же я не уверен в вашей способности убрать барьер, установленный у меня в мозгу членом комитета. Итак, что вы ещё хотите знать?
— Где находятся зоувги?
— Этого я не знаю. Я никогда там не был. Очевидно, они не хотели, чтобы кто-либо, могущий быть рядом с вами, знал об этом.
Подобное предположение показалось Модиуну резонным.
— Тогда расскажите, что вам известно о комитете.
— Это самая развитая раса в Галактике. Их собственная наука и те знания, которые они добыли у других при помощи контроля над мозгом, превосходят все мыслимое. К тому же это бессмертная раса…
— Вы имеете в виду, что они живут дольше других? — улыбнувшись, прервал его Модиун. — Современный человек живет три тысячи пятьсот лет. Но тем не менее клетки стареют, и наступает смерть…
Загадочное гладкое лицо застыло, став ещё более неподвижным, чем обычно.
— Я повторяю: они действительно бессмертны. Многие члены комитета по земным меркам уже прожили более ста тысяч лет.