То, в чем мы нуждаемся… — Тут он замолчал, а потом пробормотал: — Впрочем, это неважно…
— Вне всякого сомнения, — продемонстрировал свои способности к анализу Модиун, — ваш вид пришел к единственно правильному заключению, что во Вселенной одно стоит другого. То есть к тому, что незачем копить материальные блага и достаточно лишь жизненного минимума. Не так ли?
— Нет.
Нунули продолжал лежать, и было совершенно ясно, что он не собирается распространяться на эту тему.
Модиун, не сердясь, принял это как должное и сказал:
— Я с уважением и пониманием отношусь к вашей сдержанности.
— Ну что ж. Это естественно, — отозвался нунули. — Ведь именно мы улучшили человеческую расу, внушив ей необходимость уважать право других. Заметив у вас зародыш этого качества, мы развили его до предела, нарушив внутреннее равновесие в человеке. Таким образом, в вашем заявлении нет ничего удивительного.
На это Модиун заметил:
— Я не считаю, что во мне существует некоторая односторонность в чувствах. Например, меня раздражает ваша логика относительно судебного процесса над моими четырьмя товарищами.
— А вы вовсе и не знаете моей логики, — прозвучал суровый ответ.
— В общем-то верно. Но присутствие её здесь вполне очевидно. Вы осудили четырех земных людей-животных из-за той роли, которую они сыграли в моем появлении на борту звездолета.
— Ну и что же вы видите в этом нелогичного?
— Но ведь корабль построен на Земле? Не так ли?
Вопрос этот, казалось, удивил нунули.
— И что же? Мы всегда используем материалы и технические средства прямо на месте, насколько это возможно.
— Кроме того, на строительстве работали земные люди-животные. R`j?
— Естественно. А кто же еще? Комитет всегда настаивает на использовании местной рабочей силы.
— В таком случае, каковы же основания для того, чтобы запретить мне пребывание на борту этого корабля? Согласно законам, я имею полное право находиться здесь.
— Что-то не понимаю ваших доводов, — холодно прозвучал ответ.
Модиун даже развел руками.
— Но ведь Земля в большей степени принадлежит человеку, нежели животным, которых он вывел из животного состояния! Таким образом, получается, что корабль этот, построенный на Земле руками людей-животных, больше принадлежит человеку, чем им. А поскольку единственный человек на борту — я, то и корабль принадлежит мне.
— Земля — завоеванная планета, — гордо заявил нунули. — Поэтому человеку не принадлежит ничего, что построено на ней.
Модиун упрямо покачал головой и почувствовал, как у него стали хмуриться брови. Этот феномен удивил его, ибо свидетельствовал об эмоциональном протесте тела по отношению к мнению собеседника.
— Я не приемлю какого-либо главенства нунули, — решительно высказался он. — И считаю, что звездолет является моей собственностью. Тем не менее… — он помолчал. — Тем не менее это все не самые важные вопросы. Я прикидываю, какое можно принять общее решение в создавшейся ситуации. Я ищу женщину, похищенную и увезенную с Земли. И если вы доставите меня к ней, то с удовольствием покину корабль после того, как мы с ней воссоединимся.
— Это невозможно, — отозвалось существо, лежащее на полу. — Однако давайте-ка лучше вернемся к логике. Ваша ошибка заключается в том, что вы не знаете ещё одной из наших задач. Можете ли вы, например, рассчитать, сколько прошло времени с момента отправления корабля с Земли?
Спрашивая это, он явно развлекался.
— Могу. Где-то около недели, — ответил обескураженный вопросом Модиун, поскольку это вроде бы не относилось к делу.
Существо снова успокоилось. Серо-зеленые глаза его широко раскрылись, а натяжение кожи на лице ослабло.