Хитрус закашлялся, истязая сухое горло. Открыл папку.
— Число пропавших среди магов достигло двадцати процентов населения. У шмуглов — тридцати. По прежнему неизвестно, куда деваются исчезнувшие. В Цитадели Зла потерь нет. Люди пропадают, в основном, поодиночке, но, бывает, и группами от двух дотрех человек. Наши сотрудники постоянно в коллективе. Видимо, это нас спасает. Немногие очевидцы утверждают к исчезновению людей причастны некие мужчины в черных костюмах и солнцезащитных очках. Загадочные Персоны называют друг друга агентами. По слепкам памяти контактеров составлены портреты агентов. В картотеках инфернета информации о чернокостюмщиках нет. Прорабатываются версии. Теперь о Республике Добра, будь оно неладно. Есть сведения, что их президент опомнился и послал для выяснения обстановки в астрале элитное подразделение «Эльфа». Бойцы рыщут на границе невозвращения, но пока не преуспели. Участившиеся перебои волшебной энергии постоянно вышвыривают разведчиков из инферно. Стройной системы поиска «того-незнаю-что» у светлых нет. У меня все.
Большой Брат прикрыл половину своих глаз, как бы прицеливаясь в Хитруса остальными.
— Бытует заблуждение, что удача любит полных кретинов. Это не совсем верно. Удача любит и худых кретинов. Ты худой слуга, — проговорил ЛордТьмы. — В обоих смыслах худой. Все «неткаешь» да «неткаешь», ничего не знаешь… Ты министр иностранных злодел или двоечник у доски? Тебя спасает лишь твоя физическая худоба. Ни мясца, ни навара. Кожа да кости. Бесполезные.
— Но есть же министр военно-диверсионного шпионажа! — принялся переводить стрелки Объегориум.
— Был, Хитрус, был, — Большой Брат нервно взмахнул восемью или десятью руками. — По моему высочайшему приговору казнен методом гастрономического умерщвления. Меня всегда удивляло одно обстоятельство. Почему-то все начальники-силовики жирные наваристые креатуры. Это наталкивает на вывод, что следует почаще чистить ряды… Живи пока, у меня в холодильничке есть еще немного министрятины. У тебя просто черная полоса. У нас у всех.
— Стопудовищно! — поклонился министр, украдкой вытирая пот, каплями висящий на бровях да остром носу. — И не пропала надежда на лучшее, которое пусть будет худшим для наших врагов! Мой шпион надежно сел на хвост Проглоттера.
Хитрус развернул карту. На ней мерцала красная точка — Харри.
— Слушай, Объегориум, — удивленно протянул Лорд Тьмы. — А где это он?
Точка светилась на загадочном острове, коего сроду не открывал ни один Колумб.
Тонкий подбородок Хитруса коснулся груди.
— А рот, министр, ты лучше закрой. Островок не наш. Значит, иностранный. А ты какой у нас министр? Тоже иностранный. Вот и дуй на всех парах, выясняй, что к чему.
Хитрус почти бегом покинул Императорский Зал.
— Есть связь с Мастдаем, — раздался в голове Большого Брата голос Недреманного Ока.
Император мысленно поднял трубку, послав собеседнику ментальное «алло..
— Привет, Лорд Тьмы, — сказал Мастдай. — Будем объединяться?
— Будем, — согласился Большой Брат. — Знать бы еще против кого…
— Разумеется, против того, кто прячется за той самой дверью.
— Как твоя шея, кстати?
— Спасибо, креплюсь. А твой живот?
— Ничего, сойдет. Странно и смешно наш устроен мир, Мастдай. Ты, могущественный светлый маг, ищешь союза с Империей Зла… А как же свои?
Глюкообильный не стал лукавить
— Любое зло деятельно. Добро, победившее и утвержденное, пассивно. Такова природа человека отдыхать, когда хорошо, и работать, когда плохо.
— Ха-ха, — гомерически расхохотался Большой Брат. — По-твоему, нам тут всем плохо?
— Именно. Но мы с тобой не договорились о главном. Там, где слабы двое порознь, иногда помогает объединенный напор.