Вдалеке, между особо густыми клоками тумана, прорисовывался противоположный берег.
«Куда ты завел нас, Хотябыч-герой? — Не знаю, ребята, я сам здесь впервой», — пришла на ум Проглоттеру неоригинальная переделка знаменитого диалога.
— Горе мне, — пискнул джинн.
Беня Спайдерман показал пальцем в сторону воды. К берегу плыла лодка, управляемая человеком. Рассмотреть кормчего было трудно.
— … То берег левый нужен им, то берег правый… Людей так много, он один у переправы… — донеслось до ушей путешественников пение паромщика.
Харри развернул магическую карту.
— Ребята! — сказал он. — Да мы же в царстве Аида!
— Стикс? Купель моя! — будто бы обрадовался
Ахилл. — Неужели увидел тебя я при жизни!
— Угу, сейчас начнет землю целовать, — скептически буркнула Козазель, но Асмоделкин просто изобразил на лице благоговение и замер.
Спайдерман, тихонько прихватив Хотябыча за бородку, поставил вопрос ребром
— На кого ты работаешь?
— На него, — стрельнул глазами в Проглоттера старик.
— Тогда почему мы… тут? — недостаток слов Беня компенсировал потягиванием джинна за бороду.
— Не зна-а-аю, — жалобно протянул раб бутылки. — Да, я ущербный. Да, я слабый неудачник. Да, я исполняю лишь усеченные желания, имя обязывает… Но никогда еще Саид аль-Бултых ибн Хотяб не завозил заказчика к черту на рога вместо Греции и не скакал во времени, когда этого не требуется!
Спайдерман отпустил разгоряченного джинна. — Ни разу не было мне такого позора! — распалялся Хотябыч. — И я вам скажу, из-за кого. На меня влияет ваш здоровенный лоб из жидкой субстанции! То мифическим героем прикинется, и мы материализуемся в Элладе… То Стикс помянет, и вот вам, пожалуйста… Кто ты такой? Я к тебе обращаюсь!
Ахилл имел вид оскорбленной невинности. Программисты-волшебники могли бы гордиться процедура «Искреннее удивление» удалась им на славу. Асмоделкин открывал и закрывал рот, пронзительно заглядывал в лица спутников, правой рукой начиная и бросая исполнение красноречивого жеста, мол, как же это, товарищи дорогие…
— А я сразу решила, опасный он! — заявила Молли.
Беня топнул ногой
— Что вы на человека навалились? Кому вы верите? Доходяге из пузыря или суперзвезде греческого эпоса?
— Хм, давайте заслушаем обе стороны, — Проглоттер ждал от Ахилла объяснений.
— Ребята, ну, все мы из жидкой субстанции. Из воды на восемьдесят процентов, — сказал Асмоделкин, старательно моделируя надрыв в голосе. — Тут ведь оно как? Если там надо на кого-то спихнуть, то дерзай, пользуйся бедным Ахиллесом. А я не опущусь до всяких там… Мне важнее, чтобы без страха и упрека вот тебе я, а вот тебе ты, и никаких разных недомолвок. Тут главное одно, которое без другого совсем не то. Ведь зайди с иной позиции, и извольте убедиться — разбито навсегда, не склеишь. Я, вероятно, несколько сумбурно… Но войдите в мое положение! Поставьте себя на мое место! На секунду предположите… Ты, Молли! Пусть тебя, например, назовут агентом Мирового Зла! Пусть отвернется Харри, пусть проклянет Беня… Где ты чего тогда? С кем ты и куда?.. Молчишь! И ты, борода, молчи. Ибо неча на зеркало, коли рожа.
Повисла тишина. Никто не видел крючочков, на которых она обычно повисает в таких случаях, но повисла.
— Oгo! Какие тут у нас усопшие громкие! — прервал молчание кормчий.
Он причалил рядом с путниками и с интересом слушал их импровизированный суд.
— Э… Харон, если не ошибаюсь? — начала Козазель.
— Собственной персоной, будьте покойны, — ответил седой паромщик, оправляя тунику.
— Нам бы на тот берег. Перевезете?
— Никак нет, девочка. Вам всем прямая дорога туда, — Харон указал за спины людей. — Там вас ждет самая душевная в мире таможня. Офицербер у входа. Сервис.