– Согласен, старшина, – кивнул головой Раимов. – По плану у вас должна быть двухнедельная специальная подготовка. Но кто же знал, что эти уроды «тарелку» собьют?! До сих пор, мать их в гарем к персидскому шаху, ни один корабль пришельцев не сбивали, а тут надумали, – майор запнулся. – Хватит разговорчиков! Приступить к экипировке.
Бойцы бросились выполнять приказ. Правда, поскольку в этот раз бежать никуда не требовалось, то никто больше и не пострадал. А боевое снаряжение, изобретенное лучшими учеными планеты и доработанное российскими техниками с учетом национального характера, разве что прямое попадание водородной бомбы выдержать бы не смогло. Поэтому, когда Сергей уронил миниатюрный микрофон, крепящийся непосредственно к горлу, и наступил на него каблуком, приборчик даже не поморщился.
Худо-бедно, но с экипировкой бойцы справились минут за пять и предстали перед Раимовым во всей спецназовской красе – в суперлегких бронежилетах с массой кармашков, по которым было рассовано множество необходимых солдату вещей; в касках, здорово напоминавших мотоциклетные закрытые шлемы, с той лишь разницей, что в экстренных случаях они могли гарантировать солдату получасовое автономное обеспечение кислородом из небольшого баллона; с плоскими ранцами с боеприпасами и спецсредствами за плечами и с необычным оружием в руках.
– Ну, вперед! – вздохнул майор. – За мной марш! Подземный вход на аэродром из штаба группы. – И, чуть помедлив, пояснил: – Вчера только достроили.
Громко топая башмаками по полу, отряд промчался в штаб и, провожаемый отечески теплым взором Раимова, скрылся за одной из дверей. Подземный коридор к аэродрому действительно достроили недавно, и кое-где цемент даже не до конца просох. Зато дезинфекционный тамбур был в полном порядке и отлично функционировал. Неизвестно зачем, но обработка бойцов велась не только при входе в бункер, но и при выходе наружу. Правда, наглотаться газа Шныгину в этот раз не пришлось – шлем сработал автоматически и, едва начались изменения в составе окружающей бойцов атмосферы, мгновенно загерметизировался и, оценив степень угрозы человеку, на автономное питание не перешел, включив лишь внешние фильтры.
– Оба-на! Воно ж дывысь, какая техника! – изумился Пацук. Причем, несмотря на то что говорил украинец почти шепотом, его голос был отлично слышен остальным бойцам благодаря внутренней связи. – Надо будет у майора один запасной попросить.
– Зачем? – изумился Кедман. – Или ты себе вторую голову заиметь собрался?
– Тю, недогада. А еще, тоже мне, еврей называется, – ехидно фыркнул есаул. – Посмотреть хочу, як устроен. Может быть, усовершенствования какие внесу.
– Ты уж внесешь, – фыркнул Шныгин. – Так внесешь, что шлем потом никто и нигде найти не сможет.
– Мужики, может быть, перестанем болтать о всякой ерунде? – осторожно поинтересовался Зибцих.
– Ого, немец заговорил! – изумился Шныгин. – Тебя кто спрашивал?.. Поэтому и молчи. Твой номер семнадцать.
– Ты чего к немцу причепился? – тут же возмутился Пацук. – Он, между прочим, хоть и не украинец, но единственный приличный человек во всем вашем обществе.
– Это еще наукой не доказано, – возразил ему старшина. Кедман, секунду подумав, кивнул головой, соглашаясь со Шныгиным.
– А ну, прекратить бессмысленную болтовню в эфире! – раздался в наушниках всех членов группы голос Раимова.
– Товарищ майор, а вас можно отключить? – наивно поинтересовался в ответ на эту реплику командира Пацук и тут же услышал в свой адрес неприлично большую порцию отборного мата. – Понял. Вопросов больше не имею.
До самолета группа добралась в полном молчании.