— Ах ты, гад!
— В чем дело?
— Да я тебя сейчас... — Мокрый тянется к крашеному, но мне почему-то не хочется наблюдать потасовку несовершеннолетних хулиганов.
Делаю шаг навстречу, ловлю запястье и, продолжая движение, поворачиваюсь и бью по сгибу ноги своего противника, тот падает на колени, вопя то ли от злости, то ли от боли, потому что его вывернутая за спину рука вздымается вверх.
— Не — сейчас, и — никого. Понятно? Любую проблему можно решить, не прибегая к насилию. Согласен?
Он выражает свое полное согласие с моими словами поспешным кивком. Отпускаю побелевшее запястье, и парень улепетывает прочь, а я спрашиваю у крашеного:
— Его ты тоже толкнул? В фонтан, полагаю?
— А чего он Люс хотел отнять! — оскорбленно заявляет пацан.
— Люс?
Он запускает правую руку в шевелюру, роется там несколько секунд, потом протягивает мне что-то блестящее и... шевелящееся!
Ящерка. Симпатичная. Меленькие чешуйки отливают на солнце лазурью.
— Твое животное?
— Не-а, папулино. Я ее только прогуливаю.
Кончиком пальца поглаживаю прохладную спинку.
Ящерка настороженно замирает, несколько мгновений словно раздумывает, а потом ловко перебирается мне на руку.
— А ты ей понравился! — констатирует крашеное чудо, глядя, как животинка весело нарезает круги у меня на ладони.
— Ух, ты! Где ты это взял?
Вездесущий Амано. Глаза горят азартом исследователя. Ах да: он же у нас биолог...
— Что-то ты быстро освободился...
— Ее не было в номере, — отмахивается мой напарник и тянет руки к лазоревой спирали. — Дай-ка посмотреть поближе...
Но рептилия смешно фыркает, раздувая складки кожи на шее, и ныряет под рукав моей рубашки. Остренькие коготки царапают кожу, останавливаясь где-то...
— Ой, она уже на груди!
Амано без долгих размышлений следует указанным маршрутом. Трещит ткань. Пуговицы летят во все стороны. Скашиваю взгляд: на левой стороне груди знакомый уже лазоревый росчерк. Вот только... Уже не трехмерный, а плоский, как картинка. Что за...
Пальцы моего напарника пытаются накрыть ящерку. Тщетно. Животинка мигом набирает объем и уносится прочь. Куда-то на спину. Топоток лапок затихает... пониже моей поясницы. Как раз в том самом месте, где начинается...
— Куда она делась?
— Э... Она, видишь ли... — Не знаю, краснеть или бледнеть.
— Где она?
— Какая тебе разница?! Оставь зверя в покое!
— Это не зверь! Это пресмыкающееся! И совершенно легендарное!
— А мне по фигу! Она не желает к тебе идти, понял?
Тем временем пацан бесцеремонно выдергивает сзади рубашку из моих брюк и оттягивает ремень, заглядывая в...
— Угомонилась. Теперь будет спать несколько дней.
— Где? — Амано пытается заглянуть мне за спину, я отскакиваю в сторону, лихорадочно заправляя рубашку на место.
— Руки прочь!
— Да я только посмотрю...
— Извращенец!
Пацан смотрит на нас как на полоумных. В принципе он совершенно прав: нормальные люди так себя не ведут.
— Вот что, парни, у меня времени в обрез, а тут так вышло... Люс давно не отдыхала, поэтому, найдя укромное местечко, сразу заснула. Будить бесполезно. Отрывать лучше не пытаться.
— Я так и буду ходить с ней?! Приятная перспектива, ничего не скажешь.
— Максимум неделю, — утешает пацан. — Потом она проснется, и отдашь ее, сейчас скажу кому...
Роется в карманах, в конце концов, извлекая основательно измятый клочок бумаги.
— Так... Рассветная Аллея, двадцать три семь, Морган Кейн. Запомнил?
Молчу. Амано тоже молчит. Смотрит то на меня, то на пацана.
— Ты чего, язык проглотил?
— Я... Э... Я и есть Морган Кейн.
— Правда? Класс! Вот это повезло, так повезло! Прямо в руки, ну не совсем... — хихикнуло создание. — То-то Люс сразу к тебе прильнула... Она же к твоему генетическому набору приучена.