12
Поверхность яйца пошла живописными трещинами, из яичных недр повалил сизый дым, потом скорлупа лопнула, и над осколками в небо взвился сизый грибок удушливого ядовитого газа, действие которого уже испытал на себе Одиссей.
Глаза у Одиссея вылезли из орбит, на шее вздулась синяя жила, тело судорожно вытянулось, а правая рука взметнулась к небу:
— За Светлое Будущее… ноги повыдергаю!!! По проззззьбе трррудящихся! Едыногласно!!! Пух и перья!!! Чешуя!!! Чешу-я!!! Че-шу-я!!!
Раздалось надсадное гудение и сверху тяжело спикировала (хотя никогда в жизни не была спикером) птица Щекотунчик Слоновый, сопя и отдуваясь как после бани, при этом, в клюве она держала не что-нибудь, а спецагента службы ТГБ Геракла, или для особо близких друзей — друга же Тарика.
Трепетом своих несерьезных крыльев птица Щекотунчик все же разогнала дурманящие испарения сопровождавшие процесс вылупления Словоблудника Декларативного. Одиссей пришел в себя, но тем ни менее, оставался как бы не в себе.
— У-у-у-у!!! Мой птенчик! А я тебе червячка раздобыла, — паровозно прогудела птица Щекотунчик. — Заморим червячка?
«Я тебе заморю!» — свирепо подумал Одиссей, готовясь к решительным действиям.
Словоблудник Декларативный уныло стоял на трех хилых лапках, слегка покачиваясь на сквозняке и мрачно косился на неподвижного «червячка».
— Небось не свежий? — угрюмо осведомился пессимистически настроенный птенчик и брезгливо потрогал Тарика третьей лапкой.
— Как не свежий? Как не свежий? — заквохтала заботливая птица Щекотунчик. — Только что бегал.
— Ничего не умеем, — саркастически хмыкнул птенчик. — Вроде и продукт ничего, а подать… Ни тебе целлофанового пакетика, ни тебе этикеточки. Никакого дизайна! Ну как теперь определить его энергетическую ценность в калориях?
— Да пусть хоть в джоулях-ленцах! Нам то что? Лишь бы свеженький был! — закудахтала снова птица Щекотунчик. — А ведь только что бегал!!!
— Эх, мамаша! — вздохнул птенчик. — Где же ваша гуманность?
— Так я что? Я ничего! Может он сам так хотел…
— Я не об этом! — разозлился привередливый птенец. — Как же вы, маманя, можете предлагать ребенку непроверенный продукт? А вдруг он всю жизнь питался одними нитратами или вообще, — источник радиоактивного загрязнения! Я уже не говорю про СПИД…
— Так ты же его кушать будешь, а не анализы брать!
«Все, пора!» — решил Одиссей и смело сделал шаг вперед:
— Я бы не советовал его есть!
— Это еще почему? — тут же возмутился птенчик из юношеского чувства противоречия.
— А он — ядовит!
— А мы его специями, специями, да травками всякими лечебными приправим, а по-первой в уксусе вымочим… — заворковала сердобольная птица Щекотунчик Слоновый, приплясывая с соответствующей грацией. — Чай не потравимся?!
— Но ведь это абсурд!!!
— Вымачивать в уксусе?
— И в уксусе тоже.
— А в чем же вымачивать? Ведь без приправ он же будет совсем пресным.
— Маманя, что вы с ним антимонии разводите? Клюньте-ка его в темечко, — и у нас сегодня будет обед из двух блюд.
— Между прочим, юноша! Я принял посильное участие в вашей судьбе, еще когда вы, были, собственно говоря, яйцом!
— Тоже мне еще папаша выискался.
— Напрасно сынок. В темечко мы его конечно завсегда клюнуть можем, но оскорблять человека, — не надо.
— Какой же он человек? Одно слово… гуманоид.
— А-а-а!!! Я понял! — возопил Одиссей. — Ваш Мир — Иллюзия. И ценности у вас — иллюзорные.
— Это еще не известно, чей мир иллюзорный! — возмутился Новолупленный Словоблудник. — И у кого какие ценности… и откуда.
— А может, сынок, ты и прав, — клюну-ка я его в темечко, чтоб не мучился.
— Сдадим в закрома внепланового гуманоид!!! — зловеще захохотал кровожадный Словоблудник.