Поэтому к моменту, когда старики ударили по рукам в нашей гостиной, сидя перед ярко полыхающим в камине огнем, личное состояние мистера Эмберли оценивалось на сумму около ста тысяч фунтов. Не такое уж плохое предприятие затеял старик в отношении своего младшего сына, если учесть, что с момента его переселения в Суссекс состояние отца сильно пошатнулось.
Дедуля тотчас велел позвать папу. «Вот что, Чарли, мой мальчик, – объявил он, поглядывая сахарными глазками-щелочками на раскрасневшегося от чрезмерных возлияний соседа. – Мы с мистером Эмберли решили осчастливить тебя. Мисс Анна согласна стать твоей женой». Тут сэр Джейкоб посмотрел на сына, стоявшего перед ним в полнейшей растерянности, и захохотал таким громовым голосом, что хрустальные бокалы, стоявшие на столе, жалобно зазвенели. Дело в том, что жених и невеста еще ни разу не видели друг друга. Тут было над чем посмеяться.
Отец даже не решился возразить сэру Джейкобу. «Личность» подавила в нем всякое стремление к независимости и собственному мнению.
Махнув, словно король, рукой и милостиво отпустив Чарльза, сэр Джейкоб продолжил пировать со своим закадычным другом. А отец отправился в правое крыло усадьбы, где располагалась его спальня, чтобы немного побыть наедине с собой и разобраться в чувствах, которые разом нахлынули на него, лишь только сэр Джейкоб объявил ему о своем решении.
Мой отец, еще в пору своей юности, о которой я сейчас повествую, был натурой весьма ранимой и чувствительной. Он краснел, словно девица, когда старикан за обеденным столом отпускал по своему обыкновению скабрезные шуточки и втайне собирал у себя в комнате сентиментальные романы, которыми упивался долгими зимними вечерами. Однако же его нельзя было назвать натурой чувственной, так как никакое смятение еще не настигло Чарльза. Любовное томление, столь естественное в этом возрасте, избегало встречи с ним, стремление путешествовать, открывать дальние земли, так характерное для нашей нации, удовлетворялось дальними пешими прогулками вдоль берега. Надо ли говорить, что интерес к любовным утехам совершенно отсутствовал до сего момента у моего отца? Да, именно так! Конечно, пару раз он заставал в темных уголках усадьбы сэра Джейкоба, не обходившего своим вниманием домашнюю прислугу, думаю даже, папа следил за его похождениями, но не более того.
Зайдя в спальню, более похожую на спальню юной девицы, нежели на место отдыха 'молодого человека, Чарльз кинулся на кровать и уткнулся в подушку. Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, он был возмущен бестактным решением своего отца, даже не спросившего его мнения. С другой стороны, Чарльз был окрылен внезапно открывшейся перспективой. Подумать только, через какие-то пару месяцев он станет обладателем собственной жены, женщины, которая станет подчиняться ему и выполнять все его желания и прихоти. От таких мыслей у Чарли закружилась голова. Он непременно захотел как можно быстрее увидеть свою невесту. Поэтому, недолго думая, юный джентльмен вскочил с кровати и стал собираться.
Дед и его друг, все еще куковавшие в гостиной над последней бутылкой портвейна, были несказанно удивлены, увидев вошедшего в зал закутанного во множество одежд Чарльза. «Мой мальчик, куда это ты собрался?» – заплетающимся языком спросил сына сэр Джейкоб. «Хочу сопроводить будущего тестя домой», – ответил Чарли. «Вот так так! – воскликнул старикан, оглядывая сына прищуренными пьяными глазками. – Видали, каков молодец! Прямо в бой рвется, как про баб услышит! Весь в меня», – констатировал он и, благоразумно решив, что друг больше пить не будет, придвинул к себе последнюю бутылку.
Чарльз усадил шатавшегося гостя в коляску, взгромоздился на место кучера и тронулся в направлении усадьбы, в которой проживали Эмберли.