– Я могу связаться с Федеральным управлением авиации, – сказал Джерри.
Дин пододвинулся ближе и присел рядом с телом. В лицо ударил убийственный запах свежей крови. Мередит. Дин подавил рвотный рефлекс, призвав на помощь свой ум ученого. С особой тщательностью он осмотрел тело.
– Откуда бы ни пришелся удар, он был совершен с чудовищной силой.
Дин задержался на новой мысли:
– Толчок пришелся в лицо.
Трумэн вглядывался в темноту, туда, где продолжалась тропа.
– Она, должно быть, лежала на земле, раз падающие обломки ударяли ей в лицо, – Дин встал и сделал несколько шагов назад, потом снова опустился на корточки. – Можно воспользоваться твоим фонарем?
Джон бросил ему пластмассовый инструмент. С помощью той же ручки, которой он изучал отрезанную руку, Дин перевернул несколько осколков стекла. Он знал, что нарушает правила и десятки других указаний насчет места преступления, но Джон не делал попыток помешать ему.
– Джон, Джерри, вы можете намотать это на ус, – сказал он, подражая языку детективов и кинофильмов, и указал на ряд стекол. – Осколки так облеплены кровью и тканью, словно они прошли сквозь тело.
– Насквозь? – спросил Джон. – Значит…
– Значит, она была в стоячем положении, следовательно, стекло проходило на уровне головы, так что оно не могло падать с самолета.
– Тогда откуда?
В ночи повисло молчание.
– Есть еще одна проблема, – заметил Джон. – У нее на месте обе руки.
Где-то в темноте помощник Чиверс снова зашелся в приступе рвоты.
Воспользовавшись запасным ключом, доктор Трумэн вошел в здание. Он щелкнул выключателем, один ряд ламп ожил, отбрасывая тени на противоположную сторону. Еще одним ключом он открыл свою классную комнату. Здесь Дин Трумэн помедлил, не решаясь включить свет. Через окно ему были видны отблески от больших полицейских фар.
В его голове невольно всплыл образ Мередит Гэмбел. Изрублена насмерть, но чем? Откуда взялась вся эта масса стекла? Как оно распространялось с такой силой?
Он надавил сразу на три выключателя. Несколько рядов ламп вспыхнуло с легким жужжанием. В комнате проснулась жизнь.
Доктор Дин Трумэн был ученым. Логика всегда оказывала ему добрую службу. Этот человек привык расшифровывать невозможное. Любопытство и склонность к анализу стали движущей силой в его карьере. И всегда был ответ, всегда. Именно такого рода решимость принесла ему Нобелевскую премию.
Он достал портфель из единственного шкафа в комнате. Кусок картона закрывал разбитое окно. Дин проверил, заперты ли все остальные окна, окинул комнату прощальным взглядом, выключил свет и вышел, заперев дверь.
Какое-то время он шарил рукой в кармане при тусклом свете одного ряда ламп, стараясь нащупать ключ от двери в здание, как вдруг услышал звук.
Странный, но какой-то смутно знакомый звук – скрип или царапанье.
Дин остановился, зажав ключи в руке. Волосы у него на затылке поднялись, как иглы дикобраза.
Скрип, скрип, скрип…
По рукам и ногам пробежало покалывание, словно в них вонзились тысячи булавок.
Скрип, скрип, скрип…
Он прислушивался, пытаясь определить, откуда шел звук. Такой знакомый. Кажется, из классной комнаты? Дин повернулся и уставился на только что запертый замок с величайшим недоверием.
Внутри?
Скрип, скрип…
Звук замер. Удары собственного сердца отдавались у Трумэна в ушах. Жужжание ламп стало угрожающим, зловещим, напоминающим роение прожорливых насекомых, спускающихся по стропилам.
Насекомые?
Скрип…
Его рука непроизвольно задвигалась, плавно и бесшумно, опытные пальцы моментально на ощупь выбрали нужный ключ.