Какая вопиющая несправедливость! Пьет как лошадь и знать не знает, что такое похмелье! Должен быть специальный закон, чтобы штрафовать таких, как она! Он выпил вдвое… нет, втрое меньше и проснулся с раскалывающейся от боли головой! И это не считая терзавшего его чувства вины перед Эллисон. Что ж, хорошо хоть головная боль прошла. Может, угрызения совести тоже утихнут со временем, философски предположил Скотт. Не сразу, конечно…
— Какой классный был клуб, правда? — пробормотала Линда. — Нет, всегда говорила, что в диско что-то есть…
Скотт едва удержался, чтобы не фыркнуть при одной только мысли о баре в стиле ретро, куда их вчера занесло; он вспомнил зеркальные стены, окружавшие со всех сторон площадку для танцев, мигающие и вспыхивающие огни прожекторов и сухой лед, и его слегка замутило.
— Помажешь мне спину? — попросила Линда.
Он со вздохом сел и взял у нее из рук пузырек с кремом от загара. Линда перевернулась на живот, и Скотт, не веря собственным глазам, уставился на нее сверху. Неприятно врезавшиеся ему в память драконы и феи с хитрыми порочными лицами больше не покрывали нижнюю часть ее спины… теперь они покрывали всю спину, целиком!
— Не боишься, что под солнцем чернила поплывут? — прокашлявшись, поинтересовался он.
— Татуировки не поплывут. — Бросив на него взгляд через плечо и заметив его изумленное лицо, Линда расхохоталась. — Классно, правда? Мне повезло — попался настоящий художник! Потрясающе получилось!
Не сказав ни слова, Скотт выдавил на ладонь немного крема и принялся втирать в спину. Нет, не то чтобы он был против татуировок, вовсе нет! Некоторые ему даже нравились — маленькие, изящные, они иногда выглядели потрясающе сексуально. Но покрыть всю спину какими-то нелепыми феями, которые больше смахивали на… Он наклонился.
Что за чертовщина?
Линда снова улыбнулась. Веки ее опустились, в глазах блеснул чувственный огонек.
— Ну и что ты об этом думаешь?
Скотт молча уставился на розовую фею, пытаясь угадать, чем она занимается. Насколько он мог судить, это порочное создание собиралось опробовать на драконах нечто, весьма напоминающее садомазохистский ошейник.
— Послушай, это то, что я думаю… или мне мерещится?
— Когда-нибудь пробовал? — прищурилась Линда.
— Ошейник? Боже упаси! Конечно, нет. — Возможно, он когда-то и думал о подобных вещах, но дальше обычного любопытства дело не пошло. Ему и в голову никогда не приходило испробовать на себе что-то подобное — даже в безумные дни своей не слишком целомудренной юности.
Пожав плечами, Линда отвернулась и уронила голову на скрещенные руки.
Закончив намазывать ей спину, Скотт снова растянулся на полотенце, подставив лицо солнцу. В следующий раз, когда его агент снова примется настаивать, чтобыон съездил куда-нибудь отдохнуть, он пустит ему пулю в лоб.
Скотт пытался отключиться, не слышать ничего, кроме шороха и плеска волн и крика чаек, наслаждаться тем, как соленый ветерок ласкает его слегка обгоревшую на солнце кожу. Может, если он так и будет молчать, женщина, лежавшая рядом, решит, что он уснул…
— Я все-таки не поняла, — пробормотала Линда, — ты когда-нибудь хотел попробовать эту штуковину?
— Какую штуковину? — сонно протянул Скотт.
— Ошейник. Позволил быты женщине надеть на себя ошейник?
— Нет, — отрезал Скотт. Такие вещи возможны только когда партнеры доверяют друг другу полностью. Сам он пока что ничего подобного не испытывал.
— Ладно, ладно, что ты так взъерошился? Никто не собирается привязывать тебя к кровати. А как насчет… легкой порки?
Скотт приоткрыл один глаз.
— Смотря какую роль ты мне предлагаешь: палача или жертвы. — Сказать по правде, его не привлекало ни то ни другое.
— Жертвы, естественно, — с ленивой улыбкой промурлыкала Линда.