Пока не убедился, когда она предложила помочь ему подготовиться к экзаменам на сержанта, что и от знаний бывает польза.
Учеба давалась Харри с трудом. Школу он оставил в пятнадцать лет и ждал семнадцати, чтобы его взяли во флот, так что больших успехов на его счету не было. Тесса же с легкостью объясняла ему то, в чем он, прочитав написанное, никак не мог разобраться. И главное, она верила в него безгранично, и это его подхлестывало — ему хотелось доказать ей, что верит она не зря. Еще одним доводом в пользу занятий было то, что это давало ему возможность приглашать ее к себе в комнату в общежитии.
Когда он провалился на экзамене, она расстроилась даже больше, чем он сам. Это ему пришлось ее утешать, и он сделал это единственным известным ему способом. Он обнял ее за плечи и сказал успокаивающе:
— В этом нет твоей вины, радость моя. Провалился ведь я.
— Но я не понимаю почему! — Тесса была безутешна и винила в случившемся только себя. — Когда мы с тобой перед экзаменом тренировались, ты все знал. Может, ты что-нибудь пропустил? Или перепутал?
— Кто его знает. Многим приходится сдавать экзамен по два раза. С первого раза это удается только гениям. Я знаю людей, которым приходилось делать это трижды, так что не стоит огорчаться.
— Я так хотела, чтобы ты сдал. Ты такой хороший полицейский, Харри. Мне повезло, что ты стал моей «нянькой». Из тебя выйдет отличный сержант. Тебе надо попытаться еще раз.
— Обязательно… Если, конечно, ты мне поможешь.
Она взглянула на него, и ее огромные голубые глаза светились таким восторгом, что он просто не мог ее не поцеловать, и поцеловал, правда, ему пришлось немного поработать языком, чтобы заставить ее приоткрыть рот.
С Тессой Паджет он был так осторожен и внимателен, как ни с кем, поняв сразу же, что она — другая. Не то, что эти маленькие шлюшки из их же участка — Поппи, которую прозвали Мартини, потому что она была готова «всегда и везде», или Черепашка, получившая эту кличку за то, что стоило ей лечь на спину, как ее тут же кто-нибудь трахал. Тессу никто и никогда не «имел». Она была не из тех девушек, которых «имеют». Любого мужчину она умела поставить на место, просто взглянув на него холодно и отстраненно. Но тем вечером, поддавшись умелым ласкам Харри, она не только приоткрыла рот, когда он целовал ее. Она позволила ему расстегнуть на ней блузку и поцеловать ее нежные розовые соски, от чего ее бросило в дрожь и она впервые ощутила и собственное тело, о котором раньше не задумывалась, и его.
С тех пор каждый раз он позволял себе чуть больше, но продвигался вперед медленно и осторожно. Одно неверное движение — и она ускользнет от него. Ускользнет в одно мгновение, а Харри уже убедился в том, что Тесса проворна во всем. Впервые, когда она почувствовала, как напряглась под брюками его плоть, она вскочила с его колен, как перепуганная кошка. Много времени и терпения ушло на то, чтобы вернуть завоеванные до этого позиции, а еще больше на то, чтобы она согласилась не только взглянуть на это, но и дотронуться до него. То, что составляет мужскую гордость и достоинство, вызывало у нее страх и отвращение. Но он все же хвастался в раздевалке:
— Я получаю от нее то, чего хочу.
— Долго же ты этого добивался, — заметил кто-то завистливо. — Сколько еще времени понадобится, пока ты получишь все сполна.
— Это все потому, что она девушка с правилами. И тем ценнее то, что я уже получил. Теперь, парни, все пойдет как по маслу.
Но прошел год с тех пор, как она начала служить в Харингее, и Харри был влюблен так, что света Божьего не видел. У него была одна цель, одна мечта — владеть ею безраздельно. Каждый раз, когда он видел, как на нее смотрят другие мужчины, его сжигала ревность. Он желал ее страстно — и желал не только тела.