Я хотела сгоряча согласиться, но, уловив неудовольствие, мелькнувшее во вдруг сузившихся глазах Фрэнка, вспомнила, что хоть от главной своей заботы успешно отделалась, но есть же еще и второстепенная, о которой мне не следует забывать, поэтому ответила, что сожалею, но никак не могу. Я хотела сказать, что здесь на работе, но Фрэнк меня опередил:
– Леди уже танцует. Я спросила:
– С кем? Фрэнк ответил:
– Со мной.
Я повернулась к его знакомому и подтвердила:
– Раз он это говорит, то не сомневайтесь, сэр, так оно и есть.
Глава 14. Голубой конверт
Так, в общем, потом и случилось, продолжаясь с небольшими перерывами все оставшееся время.
И лишь в самом начале мне было чудно. Я не удержалась и сказала Фрэнку под красивую, меланхолическую мелодию:
– Знаешь, Фрэнк, переменчивая все-таки наша жизнь оказывается!
– Неужели?
– Да, я тебе это точно скажу, но ты все равно ничего не поймешь!
– Что тебя навело на эту интересную мысль?
– Потому что у тебя слишком умное лицо и, что хуже всего, чрезмерно самоуверенное, поэтому я ничего тебе не скажу.
– Не говори, Рыжая, я догадываюсь.
– Но ведь ты всю жизнь был таким невыносимым! Я была уверена, что хуже тебя нет никого на свете, и несмотря на это, я танцую с тобой и, мало того, охраняю! Что ни говори, это неестественно!
– Но приятно!
– Допустим, я только не знаю, надолго ли?
– Надолго.
– Откуда ты знаешь?
– Видишь ли, детка, я не собираюсь быть с тобой невыносимым.
– Но ты говорил, что когда я вырасту, ты меня поколотишь!
– Похоже. У меня пропало желание применять к тебе силу.
– Странно. Без сомнения, это твоя жена на тебя так хорошо повлияла, тебе с ней крупно повезло.
– Что есть, то есть. Ловайсам везет всегда.
– А нам нет, – вздохнула я, замолкая на пару минут, пока Фрэнк не спросил:
– О чем задумалась?
– Что-то вдруг Сид вспомнился. Не верю я, что он погиб! Он не мог этого сделать! Я это чувствую. Полтора года прошло, а я все равно уверена: он однажды вернется.
– Тебе очень плохо было?
–Да.
– А сейчас?
– Сейчас получше. Ты ведь тоже пропадал пять лет, но вернулся же. Вот и он вернется.
– Может быть.
– Не может быть, а так оно и случится. Поверь моему слову, он скоро даст о себе знать!
– Чего ради он решил отправиться в эту экспедицию?
– Сида один фанатик-специалист уговорил что-то неслыханное раскопать. Только в те широты ураган закатился и устроил жуткую свистопляску, а они почему-то не успели вовремя укрыться. Но будь спокоен, Сид тому урагану не по зубам пришелся, его вообще никто не мог одолеть, ты это знаешь не хуже меня.
– Да, твой братец крепкий орешек. Искали их хорошо?
– Боюсь, недостаточно, хотя отец и летал туда, но у него было не очень много денег. Когда они все закончились, он вернулся домой, чтобы собрать нужную сумму. Продал акции, мастерскую, еще кое-что, но этого не хватало. И он по наущению одного мошенника пустился в биржевую аферу и погорел. Он как узнал об этом, так ахнул и на пол осел. В клинике сказали, что сердце не выдержало. А ведь он никогда на него не жаловался. Страшно! Такая вдруг пустота и безнадежность! И ничего нельзя поправить! Я потом все вспоминала и каялась, что часто не соглашалась с ним. А тут еще Сид, оказывается, мне вовсе не родной брат, поэтому мы с ним нисколько не похожи: он красивый и замечательный, а я только рыжая. Я у родителей долго не получалась. Они потеряли терпение и усыновили Сида, когда ему полгода было, так в официальных бумагах написано. К счастью, Сид их не видел и не увидит, я их опять спрятала. Не вздумай об этом проболтаться, когда Сид вернется!
– Кто, кроме нас двоих, посвящен в это дело?
– Никто.
– Уверена?
– Абсолютно, мне и тебе не следовало говорить.
– Где хранятся документы?
– За картиной скотчем приклеены. По-твоему (меня встревожило презрительное выражение на лице Фрэнка), это не слишком надежное место? Тогда я их еще ненадежнее спрячу.
– Куда? В жестянку из-под муки?
– Ну да.