Однако Дара начинала понимать замечательную особенность Колорадо: как бы низко ни опускался столбик термометра, солнце упрямо светило с безоблачного синего неба. И это счастливое состояние природы дарило надежду на будущее.
И она, и Зейн работали без устали. Он в основном на улице, с лошадьми и скотом, она — в доме, где ее усилия начинали приносить плоды. Вернулся из Таоса Слим и поселился в соседнем домике, и Дара встретила его как старого друга.
В тот день, когда прибыл Слим, Дара приготовила особенный ужин, проведя на кухне много часов. Почему-то она была уверена, что присутствие Слима разрядит напряженную атмосферу. Иногда она замечала, что Зейн пристально смотрит на нее, но не могла понять его настроения: недоволен ли он или нет.
Однако в тот вечер Зейн точно был счастлив, и когда она подала жареных цыплят с картофельным пюре, мужчины с энтузиазмом набросились на еду.
Слим попробовал цыпленка и довольно заурчал:
— Ммм. Отличная еда, Дэри.
— Рада, что вам нравится, — с улыбкой ответила она. — Если бы вам не понравилась моя стряпня, вы умерли бы тут с голода.
Слим подцепил вилкой следующий кусок.
— Дэри, неужели ты думаешь, что старый холостяк станет мешать влюбленным голубкам?
— Но я… — Дара взглянула на Зейна, мысленно взывая о помощи.
— Ни в коем случае, — решительно продол жал Слим. — В моем домике есть кухня, и я умею все делать сам.
Слим не изменил своего решения, так что Дара видела его гораздо реже, чем хотела бы. Он каждый день помогал Зейну, но оставался непреклонным, когда Дара приглашала его в дом.
Дара с радостью бы проводила свободное время с Зейном, но он так редко оказывался рядом, что она пыталась найти утешение в домашних делах.
Дом преобразился, подумала она, гордо оглядывая гостиную. Понадобилось много сил и чистящих средств, но теперь все сияло. Освобожденная от слоя грязи и пыли, мебель оказалась довольно крепкой, сделанной из местных пород дерева — довольно грубо, но явно с любовью.
Из редких замечаний Зейна, Кейти и Джейка, но чаще Слима, Дара поняла, что Фарли были первопроходцами этих мест, а их потомки стали известными и уважаемыми людьми, с ними считаются в Скалистых горах.
Каждый вечер Слим возвращался в свой домик, а Дара — если ей везло — оставалась наедине с Зейном. Дара и Зейн. Зейн и Дара. Тихие долгие вечера были ее любимым временем суток. Они сидели перед пылающим в камине огнем, читали или занимались своими делами. Зейн обычно чинил упряжь, а Дара пришивала пуговицы или латала прорехи на его джинсах и рубашках.
«И это у меня получается все лучше», — с гордостью подумала она, втыкая иголку в ярко-красную подушечку-помидор. И подавила вздох.
Чем больше времени она проводила с Зейном Фарли, тем больше убеждалась в том, что… что ее чувства к нему становятся все сильнее, все глубже.
Зейн вдруг поднял глаза, почувствовав, что она следит за ним. Дара улыбнулась, но он остался серьезным. Затем беспокойно заерзал.
— Передай мне, пожалуйста, шило. — Для верности он указал на требуемый инструмент.
— Это? — Дара протянула ему шило и облизнула пересохшие губы. — Я хотела попросить тебя… Ты научишь меня ездить верхом?
— Верхом? На лошади? — удивился он. Дара улыбнулась.
— На чем же еще? Если я научусь, то смогу… ну, ты понимаешь, работать с тобой иногда. Проводить с тобой больше времени.
— Неужели у тебя мало дел в доме?
— Я, конечно, почти всегда занята, но в основном потому, что плохо представляю, как нужно все делать. Когда я стану более ловкой, то работа по дому будет занимать меньше времени.
Его лицо смягчилось.
— Но у тебя уже получается гораздо лучше. Не думай, что я не замечаю.
Дара вспыхнула от удовольствия.
— Спасибо. Очень приятно это слышать.