Как все это было далеко… это детство в коконе… родительская любовь… попытки не замечать ее цвета кожи и того, что это означает на самом деле в реальном, грубом, порой жестоком мире. Неужели это было ее детство?
Габриэль попыталась отбросить эти мысли. Сейчас все изменилось. Жизнь стала жесткой и цельной. Она не нуждается в том, чтобы ее баловали. Ее мантра: дуй вперед, х. м. Да, да, «х. м.» означает именно «хрен моржовый». Именно так. И никаких смягченных вариантов.
Дин Пол шел к ней, направляясь к той Габриэль, которая осталась в прошлом, а не к нынешнему Черному Сахарку. С неуверенной улыбкой он наконец приблизился.
Габриэль стоило немало усилий сохранить безразличный вид. Изнеженный белый мальчик ничего не заподозрил. Не важно, прошлое и так стремительно возвращалось… Боже, как он прекрасен! По-другому не скажешь. Она стояла как завороженная, на некоторое время утратив самообладание.
— Это напоминает какой-то дьявольский план, — произнес Дин Пол.
Габриэль холодно взглянула на него, вопросительно приподняв бровь Он не сводил своих восхитительных, по-детски голубых глаз с ее изумрудно-зеленых, которые персональный визажист Джи-Джи еще слегка увеличил, добавив у внутренних уголков оттенок фуксии.
— Сразу три мои бывшие подруги выглядят сегодня убийственно потрясающе, — пояснил он, подойдя еще ближе с намерением поцеловать ее.
Но прежде чем Габриэль успела остановить его, ее телохранитель стремительно шагнул вперед, грубо схватив Дина Пола за руку.
— Все в порядке, Медвежонок, — успокоила его Габриэль. — Это мой старый приятель.
Потрясенный и порядком напуганный, Дин Пол освободился от жесткой хватки Медвежонка и встряхнул рукой, восстанавливая кровообращение.
— Господи, Габби, тебе в самом деле необходим этот громила? Здесь, на моей свадьбе?
Габби. Он единственный на свете называл ее так. Произнесенное вслух, это имя выпустило на волю целый поток воспоминаний, сладких и горьких одновременно. Она дала себе слово отчаянно бороться с подобными мыслями, затем шепотом попросила Медвежонка удалиться на некоторое расстояние, но держать их в поле зрения.
Покорно кивнув, Медвежонок с явной неохотой отошел в сторону.
В качестве жеста примирения Габриэль потянулась к Дину Полу и сделала то, что незадолго до этого предотвратил Медвежонок, — запечатлела на его губах короткий поцелуй.
— Прости. Он всегда со мной. Порой ситуация с фанатами выходит из-под контроля. А недавно поступило несколько угрожающих писем и звонков.
— Угрожающих? — нахмурился Дин Пол. Габриэль кивнула.
Теперь взгляд его стал еще более пристальным.
— Но существуют частные агентства, которые расследуют подобные случаи.
Она потянулась к его руке, и сверкающий розовый перстень со звоном коснулся запонки от Тиффани.
— Все в порядке. Просто есть одна экстремистская правая группировка, представители которой считают, что мои стихи несут в себе опасность для детей. Собака лает, ветер носит. Но на такие вещи никогда нельзя полностью закрывать глаза.
Он чуть отступил, охватывая взглядом ее всю, нежно положил руки ей на плечи, и его длинные ухоженные пальцы скользнули по роскошному меху накидки от Луи Феро.
— Пойми меня правильно. Ты выглядишь потрясающе. Но куда подевалась девушка, которую я знал?
— Ее давным-давно нет, — ответила Габриэль. — А перед тобой новая, усовершенствованная модель.
Короткая пауза.
— Черный Сахарок. И такой сладкий на вкус.
Глаза Дина Пола полыхнули желанием. Но тут Габриэль мягко сняла его ладони со своих плеч:
— Ты женатый мужчина. А кроме того, не думаю, что ты сумел бы со мной справиться.
— Ты плохая девочка, Габби, — тихонько засмеялся он. — Что ты пытаешься сделать со мной? Сегодня день моей свадьбы Габби.
Вновь это слово вызвало в ее голове смятение.