— Они пришли ко мне и попросили меня сделать изображение коронованной персоны, — заявил Космо.
— И вы догадались, кто эта персона?
Космо склонил голову в знак согласия.
— Вы спросили, зачем им понадобилось это изображение?
Космо ответил, что он не спрашивал их об этом.
— Вы должны были догадаться, что они преследуют дурную цель, поскольку вы также дали им булавку, которой они пронзили сердце фигурки.
Ла Моль и Коконна поклялись, что фигурка изображала не короля, а даму, в которую влюбился первый из них.
— Дама в королевской мантии и с короной на голове! Вы, похоже, считаете нас глупцами. Это явно изображение Ее Величества.
— Это изображение дамы, в которую я влюблен и которую хочу покорить, — настаивал Ла Моль.
— Как ее зовут?
Катрин оказалась права, догадавшись, что этот вопрос не таит в себе опасности. Ла Моль с его представлениями о благородстве и галантности никогда не позволил бы себе запятнать имя возлюбленной тенью скандала.
Он вздохнул и сказал, что речь идет о даме, с которой он познакомился в другой стране.
— В какой стране? Назовите имя… коронованной особы.
Но он отказался назвать ее имя. Он проявил упрямство, и судьи, как предполагала Катрин, объявили его нежелание ответить на их вопрос доказательством его вины. Поэтому он и его сообщник Коконна были приговорены к отсечению голов на площади Мятежников; за свою роль в этом деле Космо Руджери отправили на галеры до конца его жизни.
Марго обратилась к королю. Она бросилась перед ним на колени.
— Ваше Величество, умоляю вас выслушать меня. Графа де Ла Моля осудили неправильно. Я могу рассказать вам все, что вы хотите узнать об этой фигурке. Она изображает не вас, а меня.
Король находился на грани истерики, которая всегда вызывалась страхом перед убийством. Он не доверял сестре. Он знал, что Ла Моль был ее любовником, что прежде Марго работала на Генриха де Гиза и, следовательно, против него, короля. Теперь он решил, что она хочет спасти своего возлюбленного и готова лгать ради этого.
Он потребовал, чтобы она покинула его; в противном случае он обещал арестовать ее. Карл закричал, что не верит ей.
Марго в отчаянии отправилась к матери:
— Ты знаешь правду. Ты должна помочь мне.
Катрин печально улыбнулась.
— Если бы я могла помочь тебе, я бы сделала это. Но ты знаешь, как сильно ты влюбляешься в некоторых мужчин. Страсть мешает тебе видеть их подлость. Так было с месье де Гизом. Ты помнишь?
Катрин засмеялась.
— То же самое произошло с месье де Ла Молем. Ты забываешь о том, что эти люди — изменники; для тебя важно лишь то, что они красивы.
— Ла Моль — не изменник.
— Что? Человек, желавший убить короля, не изменник?
— Это неправда. Восковая фигурка изображала меня. Клянусь тебе. Космо Руджери знал, что это я. Почему он солгал?
Марго, охваченная страшным подозрением, посмотрела на мать и тихо произнесла:
— Руджери — твой любимчик. Этот суд был спектаклем для глупцов. Ты позволила приговорить Руджери, заверив его в том, что он никогда не попадет на галеры в качестве раба. Ты помиловала его и отправила назад к брату работать на тебя. Ты можешь спасти этих двух мужчин, как ты спасла лжеца Руджери.
— Если бы я была убеждена в их невиновности…
— Не играй передо мной! Ты знаешь, что они невиновны! Возможно, они были вовлечены в заговор моего брата и мужа. Но они — люди моего брата. Могли ли они избежать участия в заговоре, если им отдали определенные приказы? Но ты знаешь, что они невиновны в посягательстве на жизнь короля.
— Увы, на суде выяснялось обратное. Ла Моль сказал, что это было изображение дамы, и не назвал ее. Он поступил глупо.
— Он — благородный идиот! Будто я боялась, что прозвучит мое имя.