— Ты собираешься позвонить Фрэнки и сообщить ей, как тебе здесь нравится, правда? — спросила мама, заметив, что я роюсь в кармане своей полотняной юбки в поисках мобильника.
— Угу, — снова пробормотала я, стараясь изобразить на лице подобие улыбки.
Фрэнки всегда поддразнивала меня, что серебристая трубка моего мобильника похожа на лазер из фильма «Звездный путь». Хорошо бы так и было -тогда, вместо того чтобы просто разговаривать с ней, я могла бы перенестись обратно в Лондон со скоростью света. Или быстрее, если это возможно.
У меня как будто заболело что-то внутри, когда включился автоответчик Фрэнки. Но боль стала еще сильнее от стискивающей сердце и выкручивающей кишки тоски по дому, когда я услышала: «Привет, ребята! Я тут веселюсь напропалую и не могу сейчас ответить на звонки, так что наговорите все, что хотите, и я вам отзвоню. Бай!»
Как бы мне хотелось быть сейчас в Лондоне и веселиться вместе с Фрэнки, а не торчать в этом жутком городишке. Я представила, что нахожусь в ее квартире и помогаю ей пылесосить пол, усыпанный хрустящими крошками. Но вместо этого мне приходится смотреть, как мама мчится по дороге к Джейми, который тащит в рот гравий с нашей подъездной аллеи.
Но, по крайней мере, у меня есть одна вещь, о которой я внезапно вспомнила, погладив веревочный мешок на плече, где я прятала фотки, сделанные прошлым вечером.
Фотки того потрясающего момента, когда...
Хрррррр-ясь!
— О господи! — выдохнула мама, с ужасом вглядываясь в сторону проулка.
Да, это был не самый лучший способ произвести благоприятное впечатление на новых соседей, еще даже не успев как следует переехать, — наш грузовик с мебелью выломал здоровенный кусок из их стены. Да уж, наверное, я была
Итак, что же вдохновило моих предков дать мне такое имечко? Вовсе не какая-то одна звезда, а несколько биллионов звезд, если быть точной. В тот вечер, когда они принесли меня из родильного отделения, пока я дремала и видела свои новорожденные сны, они мечтательно смотрели в окно и были поражены видом неба, усыпанного мерцающими, искрящимися звездами и планетами. Я знаю, в небе их всегда полно, но если вы живете в большом городе, таком, как Лондон, то по ночам вы, подняв голову, чаще видите тусклый оранжевый свет уличных фонарей, отражающийся в тучах, чем Большую Медведицу. Так что мама или папа (они до сих пор спорят, кто именно) уставились в небо, вдохновились и выбрали для меня имя Стелла.
Тете В. оно нравилось. Ну вот НРАВИЛОСЬ, и всё тут. Но надо сказать, тетя В. вообще повернута на звездах. Папа рассказывал мне, что, когда они были подростками, тетя В. больше всего на свете желала только одного — выступать в мюзиклах в Вест-Энде: в «Чикаго», или в «Отверженных», или во всяких других. Он говорил, что у нее есть энергия — он называет это «драйв» — и честолюбие, а также фигура и красивое лицо, чтобы этого добиться. Единственное, что ей всегда мешало развернуться, так это то, что танцевала она, словно выбравшийся на сушу морж, а пела голосом, похожим на кряканье утки, засунувшей голову в ведро. Так что она отказалась от своих грандиозных планов и вместо этого сделала не менее грандиозную вещь, а именно: стала агентом актеров, играющих в таких мюзиклах, как «Отверженные», и «Чикаго», и тому подобное. А потом, когда родилась ее первая племянница (то есть я) и получила имя Стелла, тетя В. решила, что это судьба и что я вырасту и воплощу в жизнь ее самые смелые мечты и честолюбивые замыслы, став звездой, чего ей сделать не удалось.
Вот так...
Но, к несчастью для тети В., оказалось, что я самая стеснительная девочка, которую я когда-либо знала. То есть внутрия очень даже раскованная личность, которой есть что сказать умными, язвительными, эффектными фразами, смешащими всех до колик — если бы только они могли их услышать. В моей прежней школе я всегда оставляла хохмы и болтовню для Фрэнки, Лорен, Нейши и всех остальных. Они никогда не обращали внимания, что я была молчуньей в нашей компании. (Эй, а может быть, я была такой тихоней, что они даже не заметили моего отъезда?)
— Очень хорошо, что сейчас каникулы, так что у нее есть целое лето, чтобы освоиться на новом месте, — услышала я мамины слова.
Глянув украдкой через перила, я увидела, что теперь она перешагивала через какие-то коробки, пробираясь в столовую.