В результате выхода немецко-фашистских войск к южному побережью Ладожского озера в сентябре 1941 года образовался выступ, разделявший Ленинградский и Волховский фронты. По названиям крупных населенных пунктов он стал именоваться шлиссельбургско-синявинским выступом. Фашисты прозвали его «фляшенхалле» («бутылочное горло»). Это самое «бутылочное горло» являлось важнейшим участком кольца вражеской блокады Ленинграда: по одну его сторону — западную — стояли войска Ленинградского фронта, по другую — восточную — Волховского. И разделяло их всего лишь 15-километровое пространство, занятое немецко-фашистскими войсками.
Казалось бы, чего же проще, шлиссельбургско-синявннский выступ наиболее подходит для наступления, не наносить же главный удар от Новгорода, который удален от Ленинграда почти на две сотни километров? А здесь всего лишь пятнадцать! Да, это так, конечно, но… И тут начинались «но»: первое, противник также понимает, что «бутылочное горло» наиболее уязвимо для наших ударов, направленных на ликвидацию блокады, значит, здесь он проявляет наибольшую бдительность; второе, враг не сидит сложа руки, имевшееся в его распоряжении время он использовал для того, чтобы сделать шлиссельбургско-синявинские рубежи непреодолимыми для нашего наступления; третье, в начале октября только что закопчилась Синянинская операция. Именно на Синявино наносился в ней главный удар. Кстати, тогда-то оказалось возможным воочию убедиться, насколько добротно постарались гитлеровцы укрепить оборону этого района. Вдоль рек, озер, оврагов, болот, по высотам и лесам — буквально повсюду наступающим пришлось преодолевать их оборонительные позиции с множеством узлов сопротивления. К примеру, роща «Круглая» представляла собой настоящую крепость с укреплениями в несколько ярусов, со стенами, покрытыми льдом. В ее укрытиях находилось более сотни искусно замаскированных орудийных и пулеметных гнезд. В официальных документах немецко-фашистского командования роща именовалась «Первым бастионом». Ее так и не удалось взять нашим войскам, и это, как считал Мерецков, явилось одной из причин нашего неуспеха в Синявинской операции.
Можно было привести и четвертое «но»: 15-километровое пространство «бутылочного горла», занимаемое противником, представляло собой местность, почти сплошь состоящую из труднопроходимых болот, торфяников и лесов. Это «но» при подготовке той же Синявинской операции Кирилл Афанасьевич отвел, объяснив сомневающимся:
— А где у нас местность лучше? Болота и леса, характердые для северо-востока страны, есть повсюду от Ладоги до Новгорода, то есть в полосе Волховского фронта, и где бы мы ни надумали наступать, нам придется иметь с ними дело…
Теперь же он взглянул на эти труднопроходимые болота под несколько иным углом зрения. Однако, прежде чем рассказать об этом, следует предварительно обратить внимание и на такой вопрос. Задачу соединения Большой земли и осажденного Ленинграда прочным коридором предстояло решать двум фронтам — Ленинградскому и Волховскому. Следовательно, Мерецкову необходимо было встретиться с Говоровым. Учитывая сложность положения в Ленинграде, Ставка разрешила поехать туда Мерецкову, а Говорову не покидать город. Их первая встреча состоялась в конце октября.
К этому времени генерал Мерецков, конечно, уже имел определенное мнение о направлении главного удара. В дозволенных рамках данный вопрос был обсужден с нужными лицами руководящего состава фронта. Окончательно утвердиться в его решении стало возможным после встречи с командующим Ленинградским фронтом, которая, как было уже сказано, пришлась на новогодние дни.
— Какое участие сможете вы принять в предстоящей операции? — спросил Мерецков Говорова.
— Мы можем нанести встречный удар, — ответил он.