Иногда моя мать проносилась, как смерч, но так же быстро исчезала за горизонтом. Во время одного из таких посещений она решила, что для меня будет лучше учиться в интернате. Просьбы дедушки и бабушки остались без ответа, и я провел ужасный год в столь же ужасном месте, называемом «Хадасим», в интернате в центре Израиля, который финансировался и управлялся «Хадасса Вицо» – еврейской женской организацией в Канаде. Если бы положение в интернате было широко известно, его давным-давно закрыли бы. Но я перехватил инициативу и вернулся к дедушке и бабушке. Я вступил в военизированную молодежную организацию «Гадна» и как член стрелкового клуба «Абу Кабир», которым руководил старый майор Дан Давид, завоевал второе место на чемпионате страны по стрельбе.
В старшем классе я встретил Беллу и влюбился в нее с первого взгляда. Мы проводили вместе каждую свободную минуту, в школе мы любили одни и те же предметы, мы любили путешествия, книги, разговоры о политике, но больше всего мы любили друг друга. Когда нам исполнилось 18 лет, нас призвали в армию. Белла попала в аппарат министерства обороны, а меня направили в военную полицию. После окончания основного курса обучения я закончил курс унтер-офицера. Сразу после этого меня послали на офицерские курсы, которые я закончил, став самым молодым офицером израильской армии. Мне еще не было 19 лет, а я уже был лейтенантом. Потом я прошел курс офицеров военной полиции и спецкурс по военному праву. К этому добавлялись снайперская подготовка и минно-подрывное дело.
После завершения моего так называемого военного обучения мы с Беллой поженились. Нам еще не было 20 лет. Нам говорили, что мы слишком молоды, но я никогда не рассматривал нашу связь как помеху, а как то, над чем мы вместе работаем. Через год у нас родилась дочь Шарон и наша жизнь была полна радужных планов.
После завершения трехлетнего срока службы я покинул армию в звании старшего лейтенанта. Мы посетили мою семью в Эдмонтоне и прожили там пять лет. Наша вторая дочь Леора родилась в Эдмонтоне, когда Шарон было четыре года.
В 1977 году мы вернулись в Израиль. В день прибытия я был призван на флот и получил должность унтер-офицера по особым поручениям. В течение пяти лет я вырос до капитана третьего ранга. Большую часть срока службы я руководил отделом по испытаниям и координации новых систем вооружений до их принятия на вооружение ВМС. В это же время меня послали в Академию Генерального штаба и управления, которую я успешно окончил. После того меня стали приглашать в нее как доцента для чтения лекций.
Белла и я переживали прекрасное время. У нас был большой круг друзей, с которыми мы проводили пикники и вечеринки. Потом мне впервые позвонили люди из спецслужб. Я предположил, что это был Моссад или что-то подобное. Я должен был пройти ряд долгих и трудных тестов, до того, как я узнал бы что-то более подробное о предназначавшейся мне работе. Работа требовала длительных разлук с Беллой и детьми, ведь я должен был стать «бойцом», специальным агентом -»нелегалом» для работы в тылу противника. Я отказался, и, после многочисленных попыток меня уговорить, они приняли мой отказ.
В 1982 году я уволился с флота и стал издавать журнал о видео, первый в Израиле. Как и многие новинки, эта идея оказалась неудачной. Потом я открыл свое маленькое дело, связанное с росписью по стеклу, но и оно, из-за полного отсутствия спроса, провалилось. Я также учился программированию, полагая, что это профессия будущего.
В это время из Моссад позвонили снова. В этот раз они сразу сказали, что я не буду надолго разлучаться с семьей. Я опять прошел многочисленные тесты, продолжавшиеся почти год.