Скажите, я вас не очень шокирую, если попрошу дать мне выпить чего-нибудь покрепче, прежде чем я увижусь с кем бы то ни было? Мне просто необходимо прийти в себя...
Лауб полагал, что со стороны слуги выказать хоть малейшие признаки удивления было бы серьезным профессиональным проступком и демонстрацией дурного тона.
- Пусть месье соблаговолит следовать за нами в малую гостиную, и мы немедленно принесем ему виски.
В маленькой гостиной, поджидая Эмиля, Субрэй чувствовал, как к нему со всех сторон подступает прошлое. Именно сюда они с Тоской убегали от скуки родительских приемов, а дворецкий не без удовольствия оберегал их покой. Лауб обожал Тоску и питал особые симпатии к Субрэю, чья беззаботность напоминала ему о прежних хозяевах, которым он служил в те времена, когда люди еще не утратили вкус к жизни и умели наслаждаться ею, а не только зарабатывать деньги.
- Можем ли мы позволить себе спросить месье, доволен ли он путешествием? - спросил Эмиль, ставя на столик поднос и наливая Жаку виски.
- Вполне, Эмиль. Лазань пользуется огромным спросом.
На глазах у невозмутимого Эмиля Субрэй один за другим выпил два бокала виски.
- Месье мучила жажда... - только и заметил дворецкий.
Жак знал Эмиля уже много лет, но так и не мог решить, то ли этот шестидесятилетний старик окончательно закоснел и все его умственные способности ограничены десятком стереотипных формул, то ли, напротив, под внешней торжественностью скрывается на редкость острый и ироничный ум. В глубине души Субрэй склонялся ко второму варианту, и порой ему даже казалось, что Лауб все знает о его истинной деятельности.
- Месье очень повезло, что он может путешествовать... Это расширяет кругозор... а иногда и дает утешение...
- Что вы, Эмиль, я вовсе не нуждаюсь в утешениях!
- Кто может знать, месье, когда они понадобятся?
Субрэй очень ценил сентенции дворецкого, и разговор с ним всегда был для него большим развлечением.
- Уж не стали ли вы философом за время моего отсутствия, Эмиль?
- Пожалуй, мы к этому склонялись всегда, месье. Мы немало повидали в жизни и, смеем надеяться, многое запомнили.
- Как-нибудь на днях надо будет попросить вас дать мне несколько уроков, Эмиль... а пока, будьте любезны, доложите обо мне Тоске.
- Нам очень грустно, месье, но мадемуазель Тоски нет дома.
- Вот как? А вы не знаете, она скоро вернется?
- Ее скорое возвращение нас бы очень удивило, месье... Во всяком случае, не раньше половины первого - часа.
- Она присутствует на какой-нибудь церемонии?
- Даже на двух, месье. Сначала - гражданский брак в мэрии, а через двадцать минут после этого, в одиннадцать тридцать, венчание в церкви Сан-Петронио.
При этом известии воспоминание вновь погрузило Жака в светскую жизнь Болоньи, и он почувствовал себя удивительно счастливым. Впредь свадьбы, крестины и похороны станут самыми значительными происшествиями его мирного существования подле Тоски.
- Должно быть, женятся очень важные персоны, раз Тоска встала в такую рань, а, Эмиль? - с улыбкой спросил Субрэй.
- Это она, месье.
- Она? Кто "она"?
- Мадемуазель Тоска, месье. Налить вам еще немного виски?
Жак был так ошеломлен, что смог лишь кивнуть. Все вокруг рушилось - и прошлое, и настоящее. Тоска... Его Тоска выходит замуж за другого! Но как это может быть? В полной растерянности Субрэй залпом выпил бокал виски.
- Но в конце-то концов, Эмиль, ведь она любит меня! - возмущенно воскликнул он.
- К несчастью, месье, опыт говорит нам, что мы далеко не всегда соединяемся священными узами с теми, кого любим.
- Но она клялась мне...
- О, клятвы, месье... - скептически заметил дворецкий, и в его голосе Жак почувствовал братскую симпатию.
- Она уверяла, будто любит меня...