В каюте я положил на стол одного трепанга и разрезал его вдоль. Из него потек желтоватый сок. Но внутри было мясо! И много! Бледно-оранжевое, оно пахло морем, йодом, водорослями. В длинном мешочке вроде желудка скопился ил. Я выбросил его, промыл трепанга пресной водой и вырезал кусок мяса. Немного плотнее, чем мидиевое, похожее на лимонное желе, оно прямо таяло во рту.
В несколько минут я съел двух трепангов, а третьего, не разрезая, закопал в горячую золу. Надо попробовать и печеного.
Завтра опять пойду на отмели и соберу, сколько могу. Натаскаю морской воды в рундук в ходовой рубке, запущу их туда, и они долго не подохнут.
Еще раньше я мечтал связать из двух бревен плотик и во время отлива подплывать на нем к рифам. На подводных частях скал, открывавшихся, когда вода отходила, мидии сидели гроздьями, чуть ли не друг на друге. Оказавшись на воздухе, они закрывали створки и ожидали, когда их снова зальет. С плотика мидий можно было собирать даже в ледяной воде. Но бревна на берегу попадались такие, какие и трем человекам не сдвинуть с места. Маленьких прибоем почему-то не выбрасывало. Теперь можно не думать ни о каких плотиках. В каждом трепанге было мяса, как в сотне ракушек.
Когда третий
- Бараш... - говорю я. - Я Саша Бараш. С океанологической станции.
Трое взбираются на палубу.
- Старшина, - говорит один из них моему моряку. - Это, наверное, тот самый... Помните, который утонул?
- Ты утонул, что ли? - спрашивает меня старшина.
- Ничего я не утонул... - говорю я, и вдруг весь мир мутнеет вокруг. Я задыхаюсь. Я ничего не могу объяснить в двух словах.
Старшина расстегивает бушлат, достает из внутреннего кармана записную книжку, перелистывает ее.
- Бараш... Александр Бараш. Ага, вот... Верно, нам сообщали со станции, что ты утонул. Владимир Бараш сообщал. Это твой отец, что ли? Семнадцатого июля. А ты - вот он... Ну и дела! - Он смотрит на меня широко раскрытыми удивленными глазами. - Так ты, значит, что... два месяца на этом острове? Как же это ты? Как жил здесь?
- Доплыл... - говорю я.
- А огонь, спички? - спрашивает другой. Они все четверо стоят вокруг меня. - Это ты разжигал костры? Мы несколько раз видели дым на острове.
- Не было у меня спичек... - говорю я и взглядываю в сторону бухты Кормы.
Там, у Левых скал, на легкой волне качается серый военный катер. На его корме то разворачивается, то опадает зеленое полотнище флага пограничной охраны. Иногда в левом верхнем углу полотнища вспыхивает красный прямоугольник с белыми лучами и звездой в центре.
В голове остановилась, звенит только одна мысль: НАШЛИ!
Я не могу сейчас ничего говорить, ничего объяснять.
Я просто ослаб от того, что происходит.