…Мне посчастливилось попасть и на премьеру этой картины. Успех был поразительным. Уже белел пустой экран и горел в зале свет, а люди не поднимались с мест, как будто не могли опомниться. И вот на авансцену вышла съемочная группа. Цветы и овации — это как всегда. Но мимо зрителей спешил, пробираясь через тесные ряды, высокий стройный адмирал, лицо его было взволнованным, на боку покачивался, сияя золотистой оправой ножен, кортик. Вот он поднялся по ступенькам на сцену, подошел к главной героине (это была женщина-комиссар, погибающая вместе с моряками в финале картины), отстегнул кортик и, поклонившись, подал ей. Когда он поднял голову, все увидели, как заблестели его глаза. Это был тот самый суровый адмирал…
Может быть, в этой истории я упустил какие-то штрихи или за прошествием времени что-то передано с недостаточной степенью достоверности. Я думаю, когда-нибудь об этих эпизодах напишет и режиссер, прекрасный человек, большой, тонкий художник, напишут и актеры. Мне лишь хотелось еще раз напомнить о неистовой, пронзительной силе искусства, использовать которую мы обязаны разумно и достойно.