Я уже предложил вознаграждение в тысячу фунтов... Боже! Что же мне делать? Я потерял честь, состояние и сына в одну ночь... О, что мне делать?!
Он схватился за голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, бормотал, как ребенок, который не в состоянии выразить свое горе.
Несколько минут Холмс сидел молча, нахмурив брови и устремив взгляд на огонь в камине.
-- У вас часто бывают гости? -- спросил он.
-- Нет, у нас никого не бывает, иногда разве придет компаньон с женой да изредка кто-либо из друзей Артура. Недавно к нам несколько раз заглядывал сэр Джордж Бэрнвелл. Больше никого.
-- А вы сами часто бываете в обществе?
-- Артур -- часто. А мы с Мэри всегда дома. Мы оба домоседы.
-- Это необычно для молодой девушки.
-- Она не очень общительная и к тому же не такая уж юная. Ей двадцать четыре года.
-- Вы говорите, что случившееся явилось для нее ударом?
-- О да! Она потрясена больше меня.
-- А у вас не появлялось сомнения в виновности Артура?
-- Какие же могут быть сомнения, когда я собственными глазами видел диадему в руках у Артура?
-- Я не считаю это решающим доказательством вины. Скажите, кроме отломанного зубца, были какие-нибудь еще повреждения на диадеме?
-- Она была погнута.
-- А вам не приходила мысль, что ваш сын просто пытался распрямить ее?
-- Что вы! Я понимаю, вы хотите оправдать его в моих глазах. Но это невозможно. Что он делал в моей комнате? Если он не имел преступных намерений, отчего он молчит?
-- Все это верно. Но, с другой стороны, если он виновен, то почему бы ему не попытаться придумать какую-нибудь версию в свое оправдание? То обстоятельство, что он не хочет говорить, по-моему, исключает оба предположения. И вообще тут есть несколько неясных деталей. Что думает полиция о шуме, который вас разбудил?
-- Они считают, что Артур, выходя из спальни, неосторожно стукнул дверью.
-- Очень похоже! Человек, идущий на преступление, хлопает дверью, чтобы разбудить весь дом! А что они думают по поводу исчезнувших камней?
-- Они и сейчас еще простукивают стены и обследуют мебель.
-- А они не пытались искать вне дома?
-- Они проявили исключительную энергию. Они прочесали весь сад.
-- Ну, дорогой мистер Холдер, -- сказал Холмс, -- разве не очевидно, что все гораздо сложнее, чем предполагаете вы и полиция? Вы считаете дело ясным, а с моей точки зрения это очень запутанная история. Судите сами, по-вашему, ход событий таков: Артур поднимается с постели, пробирается с большим риском в ту комнату, открывает бюро и достает диадему, отламывает с большим трудом зубец, выходит и где-то прячет три берилла из тридцати девяти, причем с такой ловкостью, что никто не может их разыскать, затем вновь возвращается в вашу комнату, подвергая себя огромному риску: ведь его могут застать там. Неужели такая версия в самом деле кажется вам правдоподобной?
-- Но тогда я ума не приложу, что могло случиться! -воскликнул банкир в отчаянии. -- Если он не имел дурных намерений, почему он молчит?
-- А вот это уже наше дело -- разгадать загадку, -ответил Холмс. -- Теперь, мистер Холдер, мы отправимся вместе с вами в Стритем и потратим часок-другой, чтобы на месте познакомиться с кое-какими обстоятельствами.
Мой друг настоял, чтобы я сопровождал его. И я охотно согласился: эта странная история вызвала у меня предельное любопытство и глубокую симпатию к несчастному мистеру Холдеру. Говоря откровенно, виновность Артура казалась мне, как и нашему клиенту, совершенно бесспорной, и все же я верил в чутье Холмса: если мой друг не удовлетворился объяснениями Холдера, значит, есть какая-то надежда.
Пока мы ехали к южной окраине Лондона, Холмс не проронил ни слова. Погруженный в глубокое раздумье, он сидел, опустив голову на грудь и надвинув шляпу на самые глаза.