Сей факт, как он считал, принижал его образ сильной личности, который Советник тщательно выстраивал и всячески демонстрировал перед балаковскими бандитами. Иначе нельзя - сожрут.
Окунь, приехав к себе домой, с чрезвычайным волнением ожидал прибытия Гангута, но тот, появившись буквально через несколько минут, увидел перед собой, как обычно невозмутимого, холодного, уверенного в себе человека.
Советник встретил бригадира в почти распахнутом домашнем халате, который не скрывал его жилистое, мускулистое, но сухое и стройное тело. Всем балаковским было известно, что Окунь постоянно держит себя в форме - в квартире у него находится велотренажер и он регулярно делает пробежки в близлежащем парке, чего не замечено ни за кем в группировке Прохора.
Сам Гангут из мощного качка, каким был еще три-четыре года назад, превратился в довольно рыхлого мужика весом в центнер с четвертью, и бригадир невольно позавидовал хозяину квартиры.
- Кофе будешь?
- Да ладно, обойдусь. Не до того, блин.
- Тогда рассказывай.
Окунь сделал приглашающий жест рукой, и бригадир, расположившись в удобном кресле, полез в карман за сигаретами. Хозяин квартиры, который сам не курил, поморщился, но молча пододвинул гостю чайное блюдце вместо пепельницы.
7
Полковник Сбитнев
В кабинет начальника РУВД зашел засидевшийся в коридоре старший лейтенант Фомичев.
Это был высокий, довольно симпатичный парень, лет двадцати восьми, с наглыми, но смышлеными и выразительными глазами, в которых в данный момент играла победная улыбка.
"Ишь, сукин сын, доволен, что случайно преступника задержал; можно сказать, походя раскрыл убийство, - с привычной ненавистью к вымогателям в мундирах подумал полковник Сбитнев. - Воображает, ему орден за это дадут. Убил бы гада".
Фомичев двинулся было прямо к столу полковника, видимо полагая, что ему сейчас предложат присесть, но, наткнувшись на жесткий, даже свирепый взгляд начальника РУВД, спал с лица и застыл на месте.
- Ты почему остановил эти "Жигули" с пенсионером? - почти злобно спросил Сбитнев.
- Так там же труп был, - захлопал старший лейтенант длинными, как у девицы, ресницами.
- Ага. И ты об этом знал? Знал заранее? - Полковник поднялся из-за стола и бросил такой подозрительный взгляд на гаишника, что тот никак не мог ответить на этот простой вопрос, судорожно хватая воздух враз пересохшим ртом. - Ну? Почему молчишь?
- Да я... Да не... Случайно остановил... Обычная проверка...
- Вот как! А ты разве не знаешь приказ нашего министра, что никого нельзя останавливать даже для проверки документов, если человек не нарушил правил дорожного движения или не совершил какого-либо проступка? Что такого нарушил этот водитель на "шестерке"? - не снижая тона, продолжал наседать Сбитнев на вконец опешившего гаишника.
- Он не включил правый поворотник, - наконец нашелся тот, что соврать.
Но начальник РУВД будто ожидал такой ответ и сразу же срезал старшего лейтенанта:
- С улицы Раздольной, откуда выезжал задержанный тобой гражданин Козлов, правого поворота к центру города нет, только в район. А ты, как мне доложили, остановил машину в городской черте! И я знаю, почему ты ее остановил! Объяснить тебе, старший лейтенант, если ты сам это сделать не в состоянии? - Тут полковник встал из-за стола и подошел к Фомичеву вплотную, прямо глядя в его глаза.
Лицо жадного гаишника пошло малиновыми пятнами. Из открытого рта Фомичева тихо капала слюна прямо на его красивый салатовый жилет. Глаз он, однако, не отвел, и их выражение постепенно менялось: страх уступил место злобе, а та - ненависти. Но более гаишник не проронил ни слова. Какие бы страсти ни обуревали в эти минуты его душу, он, видимо, считал, что во всех случаях лучше сейчас помалкивать.
- Вон отсюда! - гаркнул наконец полковник, и старший лейтенант чрезвычайно быстро покинул кабинет.