Обычно Сергей даже радовался, когда Баланин уезжал в командировку, но сейчас он чувствовал, что ему иногда не хватает отчима: он многое мог подсказать, а если и не знал чего – порекомендовать книгу, справочник, методику расчета, формулу. Сергей терял время именно на книжные поиски, ожесточенно листая страницы, что-то шептал себе под нос, потом, отложив книгу, думал, нетерпеливо постукивая по столу лекалом, и снова листал страницы.
В ОАВУКе спросили:
– Как назовешь?
В те годы планеры крестили позвончей, поэффектней: «Дракон», «Дедал», «Колибри», «Одна ночь». Королев ответил:
– К-5.
В июле проект был наконец готов. Защита такая же, как у Курисиса, без всяких скидок на то, что тот был студентом Политехнического института (без пяти минут инженер), а этот – подручный черепичника.
Замечания были, но по мелочи. Встал Курисис:
– Считаю, что Королев сделал зрелый проект, по которому можно строить планер...
Сердце запрыгало в груди: «Будут строить!»
– Правильно, – сказал Фаерштейн. – Немедленно надо утвердить в Харькове и строить...
«Трудящийся, строй свой возд. флот. В центральную спортсекцию.
Препровождая при сем проект планера Королева и объяснительную записку, прошу проверить расчет и прислать возможно скорее обратно.
Приложение: 12 листов чертежа и объяснительная записка.
Предс. Губспортсекции: Фаерштейн».
А дома с мамой опять эти тягостные разговоры: «Что дальше?» – «А что дальше? Дальше строить, испытывать, летать».
– Может быть, все-таки Одесский политехнический? – робко спрашивала она.
– Нет. Если так, я пойду на завод...
– Ну зачем так, сынок... Значит, все-таки в академию?
– Да...
– Но я узнавала, в академию берут кадровых военных людей с опытом, с образованием...
– Я кончу школу... И у меня планер...
– Хорошо, – Мария Николаевна с волнением встала из-за стола. – Я поеду в Москву, мы с папой все узнаем...
Она действительно поехала в Москву и добилась приема у какого-то крупного начальника академии. Человек с ромбами в петлицах слушал внимательно, потом спросил:
– Сколько лет вашему сыну?
– Семнадцать. Восемнадцатый пошел...
– Молод... В армии не служил? Ведь у нас на первом курсе младшие командиры...
– Он окончил строительную школу...
– Да что школа. – Он откинулся на спинку кресла.
– И вот еще. – Она протянула через стол бумажку.
«Удостоверение.
Настоящим Губспортсекция Одесского губотдела ОАВУК удостоверяет:членом Губспортсекции тов. Королевым Сергеем Павловичем представлен сконструированный им проект безмоторного самолета К-5. Проект этот был представлен в Авиационно-технический отдел Одесского Губотдела ОАВУК и согласно постановления Президиума АМО от 4/VIII за № 4 признан годным для постройки и переслан в Центральную спортсекцию в Харьков на утверждение. Тов. Королевым представлена была подробная расчетная – объяснительная записка на одиннадцать листов чертежей...»
«Ох, уж эти мне грамотеи одесские!» – Он улыбнулся, косясь на ошибки, и сказал:
– Ну вот это меняет дело. Однако своею властью разрешить вашему сыну поступить в академию я не могу. Оставьте документы. Доложу начальству. Будет решение – известим...
Вернулась она в Одессу вместе с Григорием Михайловичем. Сергей, радостный, гордый, рассказывал ему о заседании в ОАВУКе. Григорий Михайлович слушал внимательно, но думал не о планере: «Может быть, я не прав был, когда настаивал, чтобы он бросил эту свою авиацию. Новое, бурно прогрессирующее дело, и он любит его, это видно... Чем старше становишься, тем с большей охотой начинаешь примеривать молодых по себе. Почему? И зачем? У них своя дорога...»
– Итак, значит, аэропланы, – сказал отчим, открывая чрезвычайное заседание семейного совета. – Что ж, если ты решил идти в авиацию, иди.
– Дядя Юра прислал письмо.