Мои первые воспоминания относятся к тому времени, когда мать в поисках пиши носила меня с собой. Помню, как она копалась в высыхающем болоте, добывая сладкие луковицы, или, сидя на песчаной гряде, выкапывала толстые корни маниока или ямса[8]. Вместе с другими темнокожими ребятишками я барахтался у песчаного берега в светлой, чистой воде. Нас не сковывала одежда, мы жили только сегодняшним днем и были счастливы.
Старики практически не носили никакой одежды — ведь v нас круглый год тепло. Незамужние молоденькие девушки надевали иногда небольшие пояса с бахромой, прикрывающие тело спереди. У мужчин чаще всего пояса были сплетены из человеческих волос; на них носили бумеранги или ножи из раковин. Во время танцев они украшали себя кисточкой из меха валлаби[9] или опоссума[10]. Никто не стыдился своей наготы; просто мужчины не смотрели пристально на женщин, а женщины — на мужчин. Так повелел обычай.
В прохладные ночи, когда налетал порывистый ветер, мы всегда жгли небольшие костры. А когда наступало время дождей, строили круглые хижины из прутьев, травы и коры. Если же становилось совсем сыро и холодно, то накрывались кусками коры чайного дерева.
В давние времена наши острова, которые теперь называются Уэлсли, составляли еще часть полуострова, далеко вдававшегося в море. Геологи, пришедшие на остров Морнингтон искать нефть, предполагают, что полуостров распался на острова во время большого наводнения около двенадцати тысяч лет назад. Но наши люди считают, что каналы между островами вырыла Гарнгуур, женщина-чайка, которая волочила
Марнбил не сказал ни слова, но про себя решил, что за великий грех прелюбодеяния с женщиной, которая приходилась ему племянницей, Деваллевул должен быть убит. Немного погодя, он торжественно обратился к Гин-Гин:
— Скажи дяде, что после большой работы меня томит жажда, я хочу пить. Скажи ему, чтобы он пошел со мной, нужно вырыть колодец.
Все вместе они отправились к подножию песчаной дюны и стали прутьями и ракушками рыть колодец.
Когда вода начала заполнять дно колодца, Марнбил сказал Гин-Гин:
— Скажи дяде, чтобы он наклонился и попробовал, пресная ли вода.
Деваллевул нагнулся над колодцем, но до воды дотянуться не смог.
— Скажи дяде, чтобы он вытянул ноги и наклонился пониже, — снова приказал Марнбил.
Деваллевул так и сделал. В тот же миг Марнбил пронзил его копьем.
Деваллевул метался по земле, издавая предсмертные стоны. Затем его тело и дух поднялись в небо, но, улетая, он посылал ужасные проклятья всем людям, которые в те времена еще были бессмертны.
— Отныне и во веки люди станут смертны. Они будут умирать от удара копья, нулла-нулла[12], от магических заклинаний, от отравленной пищи, от укусов змей. Они будут тонуть и гореть в огне.
Он перечислял все виды смерти, которые ожидают людей, пока Марнбил и Гип-Гип в ужасе не убежали.
Вскоре у них родилась дочь. Ее назвали Йеги.
А когда Марнбил и Гин-Гин умерли, то превратились в скалу. Ее видно во время отлива между Ван-Дименом и островом Валлаби. Скала похожа на каноэ, в котором сидят три человека. Ноги их болтаются в воздухе. В центре — Йеги.
Есть у нас обряд Тувату, змея-Радуги. Он пришел с юга уже после Марнбила и привел с собой много людей. Место, где они разбили свой лагерь, называется Джалга-Гиндидбу — теперь оно под водой в большом заливе, в устье реки Минья-Дарга, Эту реку создал Тувату.