– К сожалению человек в наши дни неотделим от того, что на него надето, – с какой‑то грустью сказал переводчик моей экспедиции. Попробуйте представить этого жизнерадостного бизнесмена, когда от него пахнет не дезодорантом и кремом для бритья. Когда ему холодно. И когда мул, которого он сейчас обнимает, принадлежит и не ему вовсе, а заезжему голландскому фермеру, у которого мулы генномодифицированные в Швейцарии. Они, разумеется, и лучше, и красивше, а голандцу только и требуется, что захватить рынки к югу от реки Хуанхэ. Тут поневоле и духов реки вспомнишь, и медитацию в снегу устроишь, лишь бы алиби понадежнее… Как я узнал? Местные проводники никогда не идут по снегу прямо вперед, а движутся ломанной линией, вроде корабельного противолодочного зигзага. Ваш голландец об этом что‑то слышал краем уха и пытался, пусть неудачно, следовать народной мудрости. А ваш проводник даже не пытался. А еще ваш проводник вязал виндзорские узлы вместо обычных.
Я еще раз поглядел на тряпицу у себя в руке. Это была криво оторванная пола от халата старика Тойли.
Я посмотрел на экран ноутбука. И прежде, чем он, мигнув, погас, я узнал веселого богатого китайца в пиджачной паре.
Это был старик Тойли.