Солдаты разошлись.
— Тихо идите вперед. Вы должны знать эту местность. Я пойду за вами, — приказал я.
Унтер еще раз приложил пальцы к пилотке, вынул па-
рабеллум из кобуры, пригнулся и двинулся вперед. Я пошел за
ним. Так, гуськом, крадучись, прошли мы метров двести. По
моим расчетам, уже недалеко должны быть и свои. Где-то
справа с треском простучала пулеметная очередь, и по всему
переднему краю, как по сигналу, открылась ружейно-пулемет-
ная стрельба. Унтер в нерешительности остановился, присел. Я
решил, что настал подходящий момент, — рывком бросился
сзади на немца и смял его. Под унтером послышался
приглушенный выстрел, левую руку мою обожгло. Не успел я
сообразить, что случилось, как на нас навалились два человека,
появившихся неизвестно откуда. Потом подоспели еще двое.
Немец пытался было крикнуть, но издал только приглушенный
хрип: и унтеру, и мне заткнули рты, туго стянули челюсти.
Управлялись с нами быстро, без суеты. “Ловкая работа”, —
отметил я про себя. Попытался пошевелить левым плечом, но
почувствовал невыносимую боль. “Что же случилось с моей
рукой? — соображал я. — Наверное, этот мерзавец держал
пистолет наготове и от испуга выстрелил”.
Нас повели. Метров через двести под ногами почувство-
вались комки земли, наваленной бугром. Из темноты послы-
шался голос.
— Есть?
— Есть, — хрипловато ответил солдат и подтолкнул ме-
ня, чтобы я перепрыгнул через окоп.
Перебрались еще через один окоп. Потом нас втолкнули в блиндаж, освещенный коптилкой, сделанной из
трехдюймовой гильзы.
— Ого! Откуда это взяли офицериков? — весело спросил молодой курносый капитан.
— К нам ползли, товарищ капитан, вот мы их и сцапали.
— Значит, офицерики в разведку шли? Ну-ка, развяжите им рты, — приказал капитан, разглядывая
пленных.
Мне развязали рот.
— Развяжите мне руки. Я ранен в руку, — попросил я. Капитан, удивленно взглянув на “немецкого
офицера”, отлично говорившего по-русски, приказал развязать руки…
Это было в районе Курска.
— На другой день наши части перешли в наступление, а я был отправлен в госпиталь, где мне
ампутировали кисть левой руки. Но что рука! Можно жить без руки, — шутил Андрей. — Зато я был доволен
своей работой Ведь немцы, когда разрабатывали план, “Цитадель” и готовили операцию под Курском,
рассчитывали на внезапность. Они собрали на небольшом участке огромные силы: на каждом километре
фронта находилось до четырех с половиной тысяч солдат, около пятидесяти танков, до восьмидесяти орудий.
Представь эту армаду! И если наше командование заранее узнало об операции “Цитадель”, то в этом заслуга
наших разведчиков. Вот в чем моя радость. А рука — сущие пустяки.
— Нет, ты просто молодец. — высказал я свое восхищение его подвигом. Я по собственному опыту знал,
как трудно приходилось работать в тылу врага, с каким риском нужно было переходить линию фронта.
— Что ты, дружище! Что ты, — стал отрицать Андрей. — Вот теперь у меня действительно есть одна
великая идея.
— Какая? Не секрет?
— Хочу полететь куда-нибудь к немцам, поработать “часовым мастером”. Я же хорошо умею чинить
часы
— Как же это ты с одной рукой?
— Это даже лучше. Меньше подозрений. А руку я сделаю себе механическую. Я все уже продумал.