И вдруг он неожиданно, почти свирепо впился ими в ее губы.
Его руки…
Она не могла противиться.
Он нашел ее рот и страстно, бешено припал к нему губами. Она ощутила, как его горячий язык, раздвинув ее зубы, проник глубоко внутрь. Это было гораздо больше, чем просто поцелуй. Внутри у нее вспыхнул огонь, который разрастался и пронизывал ее насквозь. Его рука коснулась ее щеки, спустилась на шею, потом начала нежно, дразняще и мучительно ласкать грудь сквозь тонкую ткань платья. Его поцелуй… Он пронзил ее, как удар молнии, заставил содрогнуться все ее существо, до самых интимных уголков. Разряд прошел по бедрам, по низу живота и воспламенил ее… Но так же внезапно, как это началось, так и закончилось. Он оторвал свои губы от ее рта и хрипло выдохнул:
— О Боже!
Рука его ослабла, и в следующий момент Энн уже опять сидела на диване. Он поддержал ее, видимо, поняв, что в противном случае она просто упадет, и сложил ей руки на коленях. Глаза его все еще были темны от страсти, лицо напряжено больше, чем когда бы то ни было, густая шевелюра встрепана. Он глядел на нее не отрываясь:
— Проклятие! — Он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но застыл, словно пораженный.
Мысленно чертыхаясь, приглаживая волосы рукой, он зашагал к выходу. Потом, обернувшись, наставил на нее палец и грозно произнес:
— Держитесь подальше от этого проклятого клуба!
И громко хлопнул дверью.
Грегори провожал Синди до ее квартиры, находившейся в нескольких кварталах от клуба.
— Она собирается снова прийти, знаешь? — озабоченно сказал он ей.
— Она думает, что копы схватили не того. — Синди тряхнула головой. — Я боюсь за нее. Если она права, то может невзначай задеть опасную струну.
— Клуб — общедоступное место, здесь Америка. Она все равно будет приходить снова и снова.
— Грегори, ты серьезно собираешься отвести ее к Маме Лили Маэ?
— Придется. Она все равно пойдет туда, даже если я не поведу ее.
— Да, наверное, — согласилась Синди. — Только…
— Что — только? — спросил Грегори.
— Ну, болота. Господи, там ведь на многие мили ничего, кроме травы, воды, змей и аллигаторов. А когда темно, то уж там такая темень!.. А уж если начнется ураган, то это конец света.
— Такова природа Дельты.
Синди дрожала.
— Надо сделать так, чтобы никто не знал, что она туда собирается.
— А кто, кроме тебя и меня, может об этом узнать?
— Думаешь, никто не слышал нашего разговора?
Грегори оглянулся вокруг в нерешительности. Потом, снова посмотрев на Синди, сказал:
— Кажется, нет. Почему ты так за нее волнуешься?
— Не знаю. То есть даже если оставить в стороне Энн Марсел, Джина с Джоном, наверное, страшно боролись друг с другом. Может, они и не хотели этого, но в пылу борьбы… может, он действительно убил ее?
— Тогда его жене ничего не угрожает.
— А что, если все было не так? — простонала Синди. — Тогда мы все в опасности.
Грегори обнял ее за плечи.
— «Правда делает человека свободным», как говорят. Синди, мы не можем остановить бывшую жену Джона.
— Но мы должны хотя бы позаботиться о ней.
— Да, ну что ж, она снова придет в клуб. Она будет приходить туда до тех пор, пока не получит того, чего хочет.
— Может, мне поучить ее танцевать?
— А может, она будет рисовать там?
Грегори остановился.
— О чем, черт возьми, мы говорим? Что бы она там ни делала, она появится в клубе.
Синди била мелкая дрожь.
— Грегори, я завтра тоже пойду с тобой.
— В Дельту?
Она кивнула.
— Чем больше нас будет, тем меньше опасность, — решительно сказала она. — Я хочу сказать, что, если кто-то все же подслушал наш разговор?
— Синди…
— Грегори, мы же много раз ходили к Маме Ли Маэ. И никогда не боялись. Поверь, будет лучше, если мы пойдем все вместе, ты так не думаешь?
Грегори вздохнул.