— Джимми, я же говорю: я уверен на все сто, что парень виновен. Но этого недостаточно. Ножа нет, Джимми. Нет орудия убийства.
— Нам не нужен этот чертов нож, — угрюмо заявил Джимми и, наставив на Марка указательный палец, добавил: — Остерегайся Энн Марсел. Если не будешь осторожен, она, глядишь, убедит тебя в том, что Марсел — папа римский, черт его побери.
— Я думаю, что ей что-то известно, Джимми. Во всяком случае, она — наша единственная ниточка, — ответил Марк.
Джимми фыркнул.
На столе у Марка зазвонил телефон. Все еще глядя на Джимми, он снял трубку.
Звонил капитан Иверс:
— Только что звонил Тайрел, у нас есть для вас еще один труп.
— Где?
— Покойницу нашли ребята, игравшие у реки. Водолазы уже в пути. Я хочу, чтобы вы с Джимми этим занялись.
— Почему? Что, еще одна стриптизерка?
— Не знаю, какая-то Джейн Доу. У нас на нее ничего нет, но я хочу как можно скорее узнать, кто она. Она раздета, при ней нет никаких документов.
— Давайте адрес, мы выезжаем.
Он бросил беглый взгляд на Джимми, записывая сведения, которые диктовал ему капитан.
— Еще одна стриптизерка?
— Еще одна мертвая женщина. Это все, что пока известно.
Он двинулся к выходу, Джимми последовал за ним.
— Господи Иисусе, — вздохнул он.
— Что — Господи Иисусе? — поинтересовался Марк.
— Я искренне надеюсь, что ты… что мы не знаем этой женщины.
— Вот именно.
— Только одно, Марк.
— Да, что?
— Если это еще одна девушка из стриптиза, значит, парень, с которым мы нянчимся в больнице, не виновен.
Марк колебался:
— Да, может, и так. Пошли, давай поторопимся.
Джон Марсел мог оказаться невиновным, если эти два убийства связаны между собой. Черт, они ведь даже не знали пока, была ли сегодняшняя девушка жертвой убийства. Они пока ничего не знали, а гадать Марк не хотел.
Но мысль, высказанная Джимми, запала ему в голову: он тоже чертовски не хотел, чтобы эта женщина оказалась ему знакомой.
Глава 8
Собираясь в клуб, Энн чувствовала себя полной идиоткой. Она раз пять переодевалась, выбирая наряд, который не показался бы подозрительным для женщины, собравшейся в одиночестве развлечься в таком месте, где основной приманкой были танцовщицы, представляющие стриптиз.
В сущности, такого наряда и быть не могло.
В конце концов она остановилась на простом черном платье для коктейля с короткими рукавами и круглым вырезом. Спокойное, как она надеялась, элегантное и достойное. Не слишком рискованное, чтобы ее могли заподозрить в том, что она хочет кого-нибудь подцепить, но и не настолько чопорное и скромное, чтобы выглядеть в нем, как белая ворона.
Белая ворона… подумала она, входя в «Аннабеллу». Но она и была именно белой вороной. Или рыбой, выброшенной из воды: несчастной, пойманной на крючок рыбой.
Не то чтобы в клубе не было других женщин. Были.
Но они пришли в сопровождении мужчин.
Они собрались в центре бара и на сцену особо не заглядывались. И мужчины, которые были с ними, на сцену не глазели, больше занятые своими спутницами. Похоже, прежде всего их привлекала музыка, а танцы составляли лишь возбуждающий фон.
Когда Энн вошла внутрь, ее охватила паника. Что она здесь делает? Она сошла с ума. Это полное безумие.
Но что еще ей оставалось делать?
«Аннабелла».
Это слово прошептал ей Джон. Пытался ли он произнести ее имя в благодарность за то, что она спасла его? Или хотел назвать имя того, кто его ранил? Сама по себе «Аннабелла» не могла напасть на него, клуб не может разгуливать по улицам с ножом за пазухой.
Единственное, что она могла предположить, — он назвал его потому, что в нем — разгадка тайны. Она где-то здесь.
В ком-то, кто тут пасется.
Дуреха. Нельзя же найти этот ключ, просто придя сюда и встав у входа. Она почувствовала, что ее заметили.