Врачи вместо язвы желудка ставили диагноз сердечной недостаточности. Больной умирал от язвы, а его хоронили от недостаточности. Он умирал от недостаточности, а его хоронили от непроходимости. Диагноз гонялся за болезнью по всем больным, но не мог ее догнать, и больных все время хоронили не от того, да как хоронили! Тоже так, будто у них обе руки левые.
Следователи хватали преступника обеими руками, но руки были левые, поэтому хватали не тех людей. Честные люди первыми попадали под следствие – не потому, что следствие предпочитало честных, а потому, что их было легче поймать. И, конечно, если ловить левыми руками, приходилось ловить легкое, а не трудное.
Надо сказать, что продукция, производимая левыми руками, была не такой уж качественной и не количественной тоже. На качественной продукции приходилось ставить специальный знак, чтоб ее можно было отличить от некачественной. А чтоб продукция выглядела более количественно, к ее количеству приписывали разные цифры, – правда, тоже грубо, некачественно, левыми руками.
Леворуционность была у всех на виду, но продукция все больше исчезала из виду. И когда уже не стало мочи постоянно находиться под следствием, умирать не от тех диагнозов и получать от жизни все некачественное и неколичественное, люди призадумались: неужели в этом и состоит социальная справедливость?
Долго думали. Некоторые за ответом отправились к предкам, но до сих пор ответа так и не принесли.
Педагогика в земледелии
Один огородник, педагог по образованию, сажал огурцы в расчете, что из них вырастут помидоры.
Вырастали, однако, огурцы. Что сажаем, то и имеем, как говорил один прокурор совсем по другому поводу.
Огородник же, как педагог, верил в преобразующую силу воздействия. Он считал, что каждый сомнительный фрукт может стать общественно полезным овощем, – если, конечно, преодолеть наследственность, которая в нем укоренилась.
У огурцов была жуткая наследственность, и она упорно превращала их в огурцы. И тем верней, чем больше благ они получали.
Призадумался огородник. Они у него вон чем растут, а он еще создает им условия. Земельку под ними рыхлит, водичкой поливает. Нет уж, надо создать им такие условия, чтоб либо совсем не расти, либо – будь
1. СКАЗКА ПРО СТРЕЛОЧНИКА
Жил тут один стрелочник. Странный такой человек. Опоздает на работу на три часа, а поезда стоят, дожидаются, когда им откроют дорогу. Иногда их столько наберется – от Ужгорода до Мукачева. Не верите? От Ужгорода до Львова. Если по вагонам идти, можно от Станционной улицы в Ужгороде дойти до Привокзальной площади во Львове.
Потом начинают разбираться: кто виноват? И приходят к выводу, что виноват стрелочник.
Стрелочник говорит:
– Я уже не удивляюсь. У нас так всегда: чуть что – виноват стрелочник.
И народ вокруг возмущается, шумит: нашли с кого спрашивать! Вы начальство пошевелите!
Перекрыли все пути, плакаты уперли в небо: «Свободу стрелочнику!» Тут же и стрелочник стоит, размахивает плакатом.
Дали ему свободу. И на что же он ее употребил? Ничего особенного: решил сходить в гости к тете. Дело это хорошее. Если б только на это время остановить поезда. А стрелочник не остановил, он просто пошел к тете. А вместо себя оставил какого-то незнакомого мальчика.
Был бы мальчик только со стрелочником незнаком. А то ведь он был незнаком со всем его стрелочным делом. Перевел не туда стрелку и отправил все поезда из Ужгорода во Владивосток. Вместо Мукачева. Их только в Хабаровске остановили. Вы куда ж это, говорят, заехали, вы ж мукачев-ские, посмотрите на себя!
Стали разбираться – опять виноват стрелочник. Да что ж это за напасть такая! Когда ж это мы научимся цивилизованным методам руководства? Все про демократию твердим, но если кого обвинять – так непременно стрелочника, а если кого награждать – так непременно начальника железной дороги.
Стрелочник говорит:
– Я уже не удивляюсь. У меня такая профессия: что где ни случится, всегда стрелочник виноват.
Нет, говорит стрелочник, я лучше к тете пойду. у нее весь город знакомый, пусть она меня на другую работу переведет. Лучше иметь дело со знакомыми, от этих незнакомых одна беда.
А незнакомый мальчик говорит:
– Вам беда, а мне не беда? Я из-за вас вторую
географию пропускаю. Откуда ж я буду знать, где Владивосток, а где Мукачево?