Дэвид, желая сорвать свое раздражение на ком-то, заявил:
— Ты здорово сдружилась с этим пустозвоном-режиссером. Она открыла глаза.
— Не сильнее, чем ты с этой шлюховатой мыльной фотомоделью.
Он бросил на жену взгляд, полный злобы.
— Я даже не разговаривал с ней. Не знаю, что ты имеешь в виду.
— Правда, Дэвид? — Она вздохнула. — Ты ни с кем не разговаривал, ты негодовал, потому что она была с Конрадом Ли. Это мог увидеть любой дурак.
Помолчав, она с любопытством в голосе спросила:
— Ты водил ее куда-нибудь?
Дэвид в бешенстве уставился на дорогу.
— Что за нелепый вопрос.
— Мне просто любопытно. Ты проявлял к ней большой интерес. Уже на первой вечеринке ты не отводил от нее глаз.
— Она работает на нас, Линда. Я старался сделать так, чтобы презентация рекламы прошла гладко, только и всего.
Они погрузились в молчание. Дэвид включил радио.
— Дорогой, — осторожно произнесла Линда, — что случилось?
— Что ты имеешь в виду?
— Что с нами происходит? Почему мы вдруг стали чужими?
Он выключил радио.
— Я не знал, что мы стали чужими.
Она посмотрела в окно — они ехали через парк, мимо темных зловещих деревьев.
— Это началось, Дэвид, уже много лет тому назад, однако никто из нас не замечал этого, не пытался что-то сделать. Теперь мы почти чужие друг другу, нас связывают только дети.
— Мне кажется, ты слишком устала и говоришь много ерунды.
— Много ерунды, — повторила она. — Ты действительно так считаешь? — По ее щекам покатились слезы.
— Когда ты в последний раз любил меня? Когда хотел этого?
— А, вот оно в чем дело.
Она старалась сдержать слезы.
— Нет, дело не в этом, но это — часть того, о чем я говорю.
Он остановил автомобиль у обочины. Повернулся лицом к жене. Что он мог ей сказать? Что она больше не волновала его? Что Клаудия значительно лучше ее в постели? Да, она права, они бесконечно далеки друг от друга.
— Ты помнишь наш медовый месяц? — спросила она.
Да, он помнил их медовый месяц. Испания, жаркая и влажная, длинные счастливые ночи с Линдой, невинной молодой Линдой, пробуждавшей в нем все мыслимые желания и фантазии.
— Да, я помню наш медовый месяц, — тихо произнес он.
— Почему все не может быть, как прежде?
Она обвиняюще посмотрела на него.
— Линда, мы стали старше на десять лет. Понимаешь, жизнь не стоит на месте.
— Да, понимаю.
«С Полом я молодею на десять лет, — подумала Линда. — Он заставляет меня почувствовать себя привлекательной и желанной».
— Поедем-ка лучше домой, — произнес Дэвид. — Утром мне надо рано быть в офисе.
— Да, хорошо.
«Почему ты не обнимешь меня? — подумала она. — Почему не уложишь на заднее сиденье и не займешься со мной любовью прямо здесь? Почему тебе нет дела до моих потребностей»?
Они поехали домой в напряженном молчании, понимая, что многое осталось невысказанным.
Дом казался холодным, темным. Линда отправилась взглянуть на детей. Джейн спала, свернувшись калачиком и засунув большой палец в рот. Стивен сбросил одеяло и едва не свалился с кровати. Она укрыла его и поцеловала в лоб. Ее дорогие невинные дети. Такие юные и чистые.
Дэвид принимал душ. Раздевшись, Линда легла в постель. «Захочет ли он заняться любовью после сказанного мною?» — подумала женщина.
Он не захотел. Вернувшись из ванной, Дэвид забрался в постель, выключил свет и пробормотал:
— Спокойной ночи.
Кажется, он тут же заснул.
Она лежала рассерженная и разочарованная. «Я совершила попытку, — подумала Линда, — я хотела поговорить с ним. Но ему, похоже, нет дела до происходящего с нами, его это не волнует. Ему просто на все наплевать».
Утро выдалось пасмурным, дождливым.
Дэвид проснулся в семь. Он побрился и принял душ, не разбудив Линду. В восемь ушел из дому.
Вскоре Линда проснулась.