ощущение неги и блаженства.
– Что это за ткань? – изумленно воскликнула Матушка. – Ой! Мастер, можете подходить!
– Это знаменитая узаморская шерсть, – послышался голос гнома, и сам он появился рядом с пуфиком. Нажав на рычажок, отправил занавеску наверх.
К удивлению Бруни, все зеркала оказались повернутыми к ней «спиной».
– Ее чрезвычайно тяжело окрашивать, – пояснил Артазель, заложив руки за спину и прохаживаясь вокруг Матушки. – Так, кстати, оценивают подмастерьев в Гильдии красильщиков. Окрасил кусок узаморской шерстяной ткани в заданный цвет – считай, получил звание мастера. В такой одежде не бывает холодно или жарко… – Гном вдруг прыгнул к Бруни и чуть поправил складки юбки. – Вот так! Поднимитесь-ка на постамент, ваше высочество!
После того как Матушка вновь влезла на пуфик, гном надолго замолчал, разглядывая посетительницу то через очки, то снимая их. Иногда он неразборчиво бормотал себе под нос, доставал из кармана штанов маленький блокнотик и что-то набрасывал. А затем извлек оттуда же изящную серебряную шкатулку и откинул крышечку. Дно шкатулки поднялось, а сама она ощетинилась портняжными булавками, украшенными головками из янтаря.
– Вам какое-то время придется постоять неподвижно, – заметил Артазель. – Платье должно сидеть идеально. С вашей фигурой это несложно, дорогая, однако ткань имеет свои особенности. Что я могу сделать, дабы вы не скучали?
– Поговорите со мной, – попросила Матушка, – поговорите нормальным языком, а не тем птичьим, какого я наслушалась за этот долгий-долгий день!
– Общаться с вами – одно удовольствие, – улыбнулся мастер, принимаясь подкалывать подол платья. – Во дворце редко встретишь тех, кто предпочитает говорить правду. Пожалуй, их можно пересчитать по пальцам.
– И кто же это? – заинтересовалась Бруни. Разговаривать с маленьким мастером ей ужасно нравилось. То ли сказалось «старое» знакомство при очень приятных обстоятельствах, связанных со свадьбой подруги, то ли неукротимая энергия и жизнелюбие Артазеля, которому, казалось, ничто не может испортить хорошего настроения.
– Ну, во-первых, я сам, – гном с гордостью выпятил грудь, – во-вторых, его высочество Колей. Простодушный мальчик, который всегда говорит что думает, невзирая на этикет…
Матушка захихикала.
– В-третьих, мастер Понсил, королевский повар. Возраст позволяет ему не просто говорить правду, но считать правду, произнесенную им, истиной в последней инстанции. В-четвертых, Старший псарь Фило Тумсон. Годы общения с собаками разучили его врать. В-пятых, королевский астролог, мэтр Йен Шабин. Он так горячо верит в сообщенную звездами правду, что усомниться в его искренности невозможно. И, в-шестых, его высочество Аркей. Принц часто вызывает недовольство его величества, который считает, что правда и власть несовместимы.
– Прекратите, – попросила Бруни, смеявшаяся уже во весь голос, – клянусь Пресвятыми тапочками, вы меня уморите!
– И в мыслях не было, – в глазах Артазеля прыгали смешинки. – Я рад видеть на лице принца Аркея улыбку, которая, надеюсь, станет появляться чаще. Улыбка очень идет ему. Однако слухи, что волокутся за ним с самого детства, как маркитантки за солдатским обозом, не способствуют хорошему настроению.
– Слухи? – насторожилась Бруни.
– О якобы наложенном на него проклятии, – пояснил мастер. – Ну, вы же понимаете, что слухи – это только слухи! – сдвинув очки на кончик носа, он строго посмотрел на нее.
– Конечно, – ответила она, – конечно, понимаю!
Артазель вздохнул.
– Я очень рад, что вы с его высочеством нашли друг друга! Про принца говорили, будто он холоден, равнодушен к женщинам, хотя никто не назвал бы его нелюбезным! А оказалось, он просто ждал вас! – гном поклонился. – Позвольте уверить вас в моей преданности, ваше высочество! Для меня честь – шить вам наряды, которые лишь подчеркнут вашу красоту и порадуют взор принца.
Не зная, как себя вести в подобных случаях и что говорить, Бруни просто кивнула и поспешила перевести разговор на другую тему:
– Говорят, Кай… его высочество очень похож на мать. Какая она была, королева?
– Когда Рейвин Моринг впервые появилась во дворце – она очень походила на вас, – рассмеялся Артазель. – Младшая дочь узаморского князя была выбрана его величеством из числа нескольких претенденток на трон. Подходящих невест из сопредельных государств в ту пору для него не было, поэтому поиски велись внутри страны. Ее величество одевалась просто, но со вкусом. Не любила украшения… Нет, конечно, у нее было несколько обожаемых гарнитуров, и один из них как раз тот, что будет на вас завтра, но она никогда не увлекалась побрякушками, как это делают многие придворные дамы, у которых вкус будто у троллей, увешанных человечьими костями!
– А какой у нее был характер?
– Кремень! – не задумываясь, ответил мастер. – Кремень, завернутый в богатейший бархат. В ней было то, что эльфы и до сих пор называют «дивная кровь», люди – внутренним стержнем, а мы, гномы, – сталью сердца. Могу предположить, что его величеству было нелегко поначалу принять такой характер, однако он отдавал себе отчет в том, какой бриллиант получил во владение, поскольку прекрасно разбирался в женщинах. Принц Аркей перенял многие ее черты – кажущуюся мягкость при железном характере, способность продумывать ситуацию до мелочей, предусматривать все, беречь людей и заботится о них, как о своих детях. Отсутствие склонности впадать в панику или принимать необдуманные решения. Самоконтроль. Нелюбовь к публичным увеселениям. Некоторую, я бы сказал, замкнутость и угрюмость.
– Вы великолепный рассказчик! – улыбнулась Матушка, за каждым словом узнавая своего Кая.
– Я видел все это своими глазами, моя дорогая принцесса, – покачал головой Артазель. – Мы, гномы, долгожители. Вас же не обманул мой моложавый вид?
И он посмотрел на Бруни выжидательно.
– Прошу меня простить, почтенный мастер, – растерянно ответила та, – но гномы мой трактир почти не посещали, поскольку Гильдии ювелиров и механиков находятся на противоположной стороне города. Поэтому я совсем не разбираюсь в возрасте ваших собратьев, но могу сказать, что смотреть на вас – одно удовольствие!
Портной порозовел от похвалы и не без кокетства огладил аккуратную бородку.
– Я надеюсь сшить первые костюмчики и для ваших наследников! – лукаво сообщил он, вгоняя Бруни в краску. – И особенно наследниц! Платья для маленьких принцесс – для портного истинный экстаз! А сейчас спускайтесь, ваше высочество… Мы закончили. Позвольте ручку…
Мастер помог Бруни спрыгнуть с пуфика и оставил ее одну, вновь скрыв за занавесью. Свадебное платье она сняла без труда, хотя и поборолась с желанием проскользнуть к зеркалам и хоть одним глазком глянуть на себя, а вот с другим нарядом пришлось помучиться. В конце концов она отчаялась и, страшно смущаясь, попросила мастера Артазеля помочь застегнуть крючки на лифе сзади.
– Запомните правило, моя дорогая, – умело щелкая застежками, сказал гном, – настоящая женщина никогда не будет стесняться мужа, целителя и портного. Первый – ее половинка. Странно что-то скрывать от части себя, не правда ли? Второй – залог здоровья ее и детей. Третий – тот, кто поможет ей всегда оставаться самой собой и становиться красивее!.. Готово! Кто проводит вас до покоев?
Матушка посмотрела на него так растерянно,