Мэг, поднявшись, вдруг с удивлением обнаружила, что голова у нее больше не кружится, зато ее немного подташнивает.
– Ну вот! – Джонни стал хлопать в ладоши и приплясывать вокруг нее.
Она пыталась, но никак не могла повторить его движения, и ей вдруг больше всего на свете захотелось снова сесть.
– Ну же, Мэгги. – Джонни притянул ее к себе. Теперь ее веселье окончательно погасло. Тело Джонни было слишком жарким, улыбка слишком яркой и слишком близкой, и прижимал он ее к себе слишком сильно. Мэг дернулась, пытаясь отстраниться.
– Что такое? – Джонни удивленно посмотрел на нее сверху вниз и прижал еще сильнее. – Струсили в последний момент?
– Я думаю, это слабый желудок, – услышала Мэг холодный голос Даффида и, вдруг увидев его рядом с собой, удивилась, где это он пропадал так долго. – Она не привыкла к выпивке, брат. На твоем месте я бы отпустил ее и отошел подальше, потому что если через минуту она не испачкает тебе рубашку, я вместо этого расквашу тебе нос.
На этот раз Джонни, наконец, отпустил ее.
– О, Даффид, – простонала Мэг, хватаясь рукой за голову в попытке остановить с внезапным бешенством закрутившийся вокруг нее мир, а другую руку прижимая к животу, чтобы удержать его на месте. – Меня сейчас точно стошнит.
– А разве я не это сказал? – Он повел ее в более темное место, подальше от повозки.
– Почему же вы не остановили меня? – застонала она.
– Нельзя научиться чему-то, если тебя остановят до того, как ты сам попробуешь, не так ли?
На это у Мэг не нашлось ответа – она была слишком занята, расставаясь с содержимым желудка.
Глава 8
Мэг открыла глаза и, тут же пожалев об этом, снова закрыла их, потому что свет показался ей слишком ослепительным, цвета – слишком яркими, а голова и желудок слишком возражали против этого. Она лежала неподвижно, разрываясь между стыдом и тошнотой, а когда снова открыла глаза, увидела, что не одна.
Услышав ее тяжелый вздох, женщина, стоящая у кровати, нахмурилась. Это была невысокая, коренастая цыганка средних лет с круглым лицом и оливковой кожей; в ушах ее блестели золотые серьги. Не выдержав пестроты ее наряда и направленного на нее тяжелого взгляда, Мэг снова закрыла глаза.
Уже утро, подумала она, а цыганка наверняка и есть владелица повозки.
Собрав все силы, Мэг с трудом заставила себя сесть.
– Прошу прощения, – трудом произнесла она. – Вы, должно быть, тетя Даффида. А я – Маргарет Шоу. Я не хотела занимать вашу постель, но вас здесь не было, а я не думала, когда меня сюда положили… То есть я не знала…
Глаза женщины сузились.
– Нет! – воскликнула Мэг, – Ничего такого не было, поверьте. Видите, я полностью одета и даже пуговицы не расстегнуты.
Суровое выражение лица женщины ничуть не изменилось. Через мгновение, презрительно усмехнувшись на прощание, она повернулась и пошла к выходу.
Выбравшись из постели, Мэг смущенно смотрела ей вслед.
– Пожалуйста, простите меня! – захныкала она. – Я вовсе не хотела побеспокоить вас, я вообще не собиралась находиться здесь.
Женщина не обернулась, и Мэг подумала, что, возможно, она не говорит по-английски.
– Сейчас я умоюсь и уйду, – в отчаянии бросила она, оглядываясь в поисках туфель.
– Нет. – Как оказалось, женщина прекрасно говорила по-английски. – Оставайся здесь. В тазу есть вода. Но не вздумай высовывать нос за дверь.
– Даффид сказал, что мы уедем рано утром, – пролепетала Мэг.
– Даффид, – сказала женщина, не оборачиваясь, – знает не все.
– Ну, тогда надо поскорее сообщить ему эту новость, – буркнула Мэг, опускаясь на колени, чтобы найти туфли.
– Ты что, не влюблена в него? – недоверчиво спросила женщина.
– Нет, – ответила Мэг и сунула руку под кровать, но там ничего не нашла.
– Но ты его женщина?
– Да нет же! – Мэг резко выпрямилась и чуть не застонала от внезапной боли.