Когда, наконец, ей позволили взглянуть в зеркало, оставалось только сидеть и разглядывать себя.
Женщина, которую она знала, исчезла, вместо нее появилась незнакомка. Прическа и открытый ворот официального наряда делали ее старше, более изысканной и в то же время легкомысленной. Само платье было сшито из лазурно-голубой парчи, прямоугольный вырез лифа отделан по краю заложенной складками кружевной вставкой, известной под названием tatеz, что весьма лукаво означает «потрогай здесь». Облегающие до локтя рукава были также украшены кружевом и лентами, а верхняя юбка, по бокам крепившаяся над кринолином, спереди открывала нижнюю юбку, выполненную из отделанного лентами кружева, уложенного ярусами.
— Видите? Воплощение моды! — трещала портниха. — Нужно только нанести заячьей лапкой капельку румян, может быть, одну-две мушки и — voila. Сердца будут разбиты, возможно, даже сердце самого мсье Рене Лемонье, а?
— Возможно, — с легкой иронической усмешкой произнесла Сирен.
— Значит, вы разрешаете? — Женщина достала заячью лапку и баночку с румянами.
— Разрешаю.
Они как раз заканчивали с румянами, когда снаружи на лестнице раздались шаги Рене. Портниха прервала свое занятие и заставила Сирен подняться. Отступив на несколько шагов, она ждала с оживленным лицом. Рене открыл дверь и вошел в дом. Послышались тихие голоса — служанка встретила его и взяла у него шляпу. Через минуту он появился в проеме спальни.
Едва ступив на порог, он резко остановился. Женщина, стоявшая перед ним, была совершенством, изящество сочеталось в ней с воздушностью, но мало что в ней напоминало Сирен. Он думал, что, одетая и причесанная, как другие женщины его круга, она перестанет выделяться, станет более обычной. Вместо этого в ней проявилось качество, похожее на то, которое воспитывалось у дворян. Ее обычная манера держаться прямо и гордо в сочетании с придворным нарядом подчеркивала ее природное благородство. Это смущало и тревожило.
Он медленно вошел в комнату, тихо произнес:
— Так-так.
— Мы как раз перешли к мушкам, месье, — заявила мадам Адель. — Что вы скажете? Маленькое сердечко в углу рта, чтобы привлечь взгляды к его форме, или, может быть, розочка под глазом, чтобы направить внимание туда?
— Ничего.
— Ничего? Но, месье, это модно!
— Там нет никаких изъянов, которые стоило бы скрывать. Зачем украшать совершенство? — Он остановился перед Сирен, осматривая ее.
— Да, конечно, — признала портниха.
— Вы можете оставить нас, мадам.
— Разумеется. Да. Сию минуту. — Улыбаясь самой себе, мадам Адель быстро собрала свои принадлежности, кисточки, коробочки и удалилась.
Когда она ушла, Сирен облизнула губы.
— Ты… ты доволен? — спросила она.
— Я Доволен — частично.
Она бросила на него изумленный взгляд.
— Только частично?
— Кажется, я предпочитаю ночную рубашку.
— Тебе нужно научиться разбираться в том, чего ты хочешь.
Его губы слегка дрогнули.
— Нужно. Я купил тебе подарок, но теперь не уверен, что мне следует отдавать его тебе.
— Потому что ты считаешь, что я и так уже слишком хороша? — спросила она с потемневшими глазами.
— Потому что он тебе не нужен, и ты несомненно найдешь какой-нибудь способ заставить меня почувствовать себя подлецом.
— Это невозможно, — сказала она ядовито, — если, конечно, ты не…
— Если я не подлец? Благодарю, теперь мне нечего бояться.
Он вынул из кармана жилета маленькую бархатную коробочку. Взяв ее руку, он вложил в нее коробочку. Она приняла ее неуверенными пальцами и открыла.