Несколько мгновений они смотрели друг на друга, не в силах отвести глаза. Николь надеялась, что ее черты не выдают тех чувств, которые она испытывала. Сэйбер, не сводя с нее глаз, приблизился и резким движением откинул одеяло. Она не шелохнулась. Даже когда он коснулся ее груди, слегка пощипывая пальцами сосок, она осталась недвижима, стараясь совладать с неожиданно пробудившемся в ней желанием.
В этот момент она ненавидела его. Ненавидела за ту безграничную власть, которую он обрел над ее телом, за то, что, видя ее беззащитную наготу, он оставался упокоен.
Сэйбер тем временем отпустил ее грудь, медленно провел рукой сверху вниз и пощекотал шелковистый треугольник внизу живота. Еще миг — и его пальцы скользнули дальше, неожиданно углубившись в податливую мягкость ее лона. Его лицо расплылось в довольной улыбке, когда из груди Николь вырвался глубокий вздох, в котором смешались страх и удовольствие, Сердце Николь учащенно забилось. Она понимала, что выдает свои чувства. А Сэйбер, казалось, продолжал оставаться невозмутимым.
Это был своеобразный поединок: она пыталась сдержаться, а он настойчиво возбуждал ее, сам прячась за маской ленивой небрежности. Правда, капельки пота, выступившие у него на лбу, выдавали ту внутреннюю борьбу со страстью, которую и ему приходилось вести. Наконец эта борьба стала невыносимой. Сэйбер вскочил, порывистыми движениями скинул с себя одежду и рухнул рядом с Николь на постель. Она было прижалась к нему, потом опомнилась и хотела отстраниться, но он удержал ее и жарко зашептал:
— Прошлая ночь была неудачной. Я хочу показать тебе, что бывает гораздо лучше. Позволь мне, Ник. Дай мне любить тебя!
Николь почти не слышала его слов, сжигаемая всепоглощающим внутренним огнем. Она инстинктивно раздвинула ноги, готовая принять» его. Но Сэйбер не торопился, он терпеливо и настойчиво ощупывал пальцами самые сокровенные уголки ее плоти, желая дать ей почувствовать ни с чем не сравнимое наслаждение. И он добился своего. Николь как будто со стороны услышала свой почти нечеловеческий крик, тело ее содрогнулось в конвульсиях.. Неведомое прежде ощущение овладело ею целиком, заставив на мгновение забыть обо всем на свете. Едва она начала приходить в себя, как он, не в силах более сдерживаться, страстно вонзился в ее плоть, заставив затухавшее пламя вспыхнуть с новой силой. Не отдавая себе отчета в своих действиях, Николь крепко обхватила его руками, стараясь прижаться как можно теснее и еще глубже погрузить его в пульсирующую бездну. На этот раз ей снова показалось, что наслаждение достигло своего пика, превысив все то, что ей прежде довелось испытать. Когда чуть позже рассудок постепенно вступил в свои права, Николь призналась себе, что теперь понимает тех женщин, которые так жаждали его любви. Но до чего же ей не хотелось разделить их судьбу! Она прищурясь взглянула на Сэйбера, не переставая в душе недоумевать, как в ней уживается ненависть к этому человеку и неутолимая страсть к его ласкам. Тихим обессиленным голосом она прошептала:
— Все равно ненавижу!
К ее удивлению, он улыбнулся. И не игривой ироничной усмешкой, к которой она привыкла, а открытой улыбкой, в которой, кажется, даже сквозила нежность. Он мягко ответил:
— Знаешь, я ведь ожидал от тебя именно этих слов. Что ж, можешь меня ненавидеть. Ник, но твое тело чувствует иначе.
Он придвинулся к ней, так что она ощутила горячее дыхание на своем лице. Его рука, едва касаясь ее нежной кожи, скользнула вниз и замерла у нее между ног. Сладкая дрожь охватила Николь. Желание, казавшееся утоленным, начало разгораться с новой силой.
При виде ее реакции Сэйбер негромко рассмеялся.
— Видишь: я могу снова заставить тебя захотеть, что бы ты там ни говорила.