Лежа рядом со спящей Николь, он наслаждался ее упоительной близостью.
Улыбка коснулась его губ. Однако к его радости примешивалась легкая досада. Эта Николь — настоящий маленький вулкан, с нежностью подумал он. Если ее сейчас разбудить, то все очарование момента вмиг рассеется: она снова будет глядеть на него с ненавистью и осыпать проклятьями.
Жаль, подумал Сэйбер. Если б только она могла воспринять все случившееся как нечто естественное! Ведь рано или поздно это должно было произойти, и если не с ним, то с кем-то другим.
К своим подругам он всегда относился неплохо, и Николь не могла об этом не знать. Ему вдруг вспомнилось, как она была поражена, когда в подарок одной своей любовнице он высыпал целую горсть драгоценностей. Она могла не сомневаться, что заслужит что-то подобное, а может быть, и больше того, учитывая ее девственность. Почему бы ей не повести себя здраво? Она оказывает услугу, за которую он готов щедро заплатить. Что может быть проще?
Близость ее соблазнительного тела пробудила в нем новое желание. Легким движением он пощекотал ей ухо. Но даже во сне Николь отвергала его: она недовольно поморщилась и отодвинулась.
Сэйбер не стал настаивать. Его остановило по-детски беззащитное выражение ее лица. Он смирил свой пыл и не стал ее будить.
Час спустя Сэйбер уже был в пути. Он направлялся на остров Гранд Терра. Там ему предстояло уладить ряд дел, и не в последнюю очередь — решить участь Алена. Он собирался обсудить это дело с Лафитом.
Вместе они найдут способ с наибольшей выгодой распорядиться судьбой его бывшего помощника. Может быть, потребуют выкуп с англичан. Или выдадут американским властям — тоже, конечно, не безвозмездно. Николь это придется не по душе. Ну и черт с ней!
Вскоре он высадился на берег острова. За редкой полосой деревьев, вытянувшейся вдоль пляжа, во множестве расположились неказистые домики, в которых обитали пираты и контрабандисты, многие — со своими семьями. В центре острова размещались игорные и публичные дома, кабаки и прочие заведения, столь милые сердцу изголодавшихся по развлечениям джентльменов удачи. В южной части острова стояли бараки рабов. И среди всей этой неприглядной колонии, как лилия среди болота, возвышался каменный особняк Лафита.
Дом был помпезно обставлен: полы покрыты роскошными коврами, на стенах развешаны картины известных мастеров и огромные зеркала, под потолком мерцали хрустальные люстры. Деловые люди, владельцы магазинов и лавок, плантаторы и торговцы рабами — все они считали за честь быть принятыми в этом доме. Да это было и не бесполезно. Едва ли в нижней Луизиане нашелся бы коммерсант, которому не требовалось бы прибегнуть к посредничеству Жана Лафита. С его складов поступали на континент высококачественные товары — шелка, вина, коньяки, специи, табак — всего не перечесть.
С тех пор как приток новых рабов из-за моря был несколько лет назад официально запрещен, остров Гранд Терра оставался единственным местом, где любой плантатор мог за приемлемую цену пополнить число своих невольников. Одно это делало положение Лафита довольно щекотливым. К тому же он не чурался разного рода темных сделок и спекуляций. Губернатор Нового Орлеана Клайборн в бессильном гневе кусал себе локти, будучи не в силах пресечь этого разгула беззакония.
Клайборн даже решился назначить награду в пятьсот долларов тому, кто приведет к нему отпетого пирата Жана Лафита. Лафит только посмеялся и во всеуслышание объявил, что он, со своей стороны, обещает пятьдесят тысяч тому, кто доставит на остров губернатора Клайборна.
Сэйберу невольно пришел на память этот забавный эпизод, когда слуга с поклоном распахнул перед ним дверь кабинета Жана Лафита.