Я рад, что нам пора уходить, потому что я смогу обнимать ее, пока мы возвращаемся на работу. Это так расслабляет. И она настолько маленькая, что это заставляет меня чувствовать себя великаном. Я ее личный плюшевый медведь.
Мне это нравится.
Я хочу, чтобы наши объятия были идеальными, и у нее не возникала потребность обнять кого-нибудь еще. Я хочу, чтобы она привязалась ко мне.
***
Я возвращаюсь на работу, пытаясь избежать глупых улыбок Нат и Мими. Кажется, что они шпионили за Ником и мной, пока мы обнимались.
Прошло около десяти минут, с тех пор как Ник ушел. И я уже скучаю по нему.
Когда я подхожу к прилавку, то слышу звук пришедшего сообщения.
Как только я читаю сообщение, я начинаю улыбаться, как ненормальная.
***
Вау, как такое возможно?
Я проверяю адрес снова. Конечно, я в нужном месте. И это большой, действительно большой дом. Настолько большой, что у него есть огромные, причудливые чугунные ворота. Кто-то был достаточно любезен, чтобы оставить их открытыми. Я двигаюсь дальше по подъездной дорожке и вижу автомобиль Мими. На стоянке перед домом могут влезть, по крайней мере, десять автомобилей. И это не считая парковки вдоль дороги.
Я попросила Мимс забрать Лолу и Нат, потому что я доделывала кексы и думала, что опоздаю. Лучше, чтобы опоздал только один человек, чем два.
Я паркую своего «навозного жука», беру контейнеры с выпечкой и иду к двери. Это классическая деревянная двойная дверь с красивой резьбой. Мой отец был бы в восторге, увидев ее. Я звоню и слышу колокольчики за дверью.
Бог мой, даже звук звонка приятный. Напоминание: сменить батарейки в звонке в «Сафире».
Входная дверь открывается, и Ник радостно улыбается:
— Эй, я уже начал думать, что ты не придешь.
Он прекрасно смотрится в джинсах, белой футболке с длинными рукавами и кроссовках.
Я улыбаюсь ему в ответ. Я двигаюсь вперед и неловко его обнимаю из-за контейнеров с кексами.
Я говорю ему:
— Я бы не подвела тебя, Ники.
Он принимает контейнеры из моих рук и говорит:
— Хорошо. Это было бы отстойно, если бы ты не пришла.
Теперь, когда он держит контейнеры, я оборачиваю обе руки вокруг его талии и прижимаюсь к нему, смотря вверх.
— Никогда.
Его лицо меняется. Я никогда раньше не видел это лицо таким. На нем написано почти... желание? Я не уверена.
Он прочищает горло, выпрямляется и поднимает контейнеры.
— Давай примемся за вкусняшки.
Он отходит назад и позволяет мне войти. Мы находимся в небольшой прихожей. И она удивительна.
Обе стены коридора полностью увешаны фотографиями в рамках. Не аккуратно и прямо, а вперемешку. Стена как коллаж. Похоже, все фотографии повесили в случайном порядке, но они сочетаются друг с другом идеально. Фотографии его папы, мамы, брата и сестер, Духа и Ловкача; за столом, во время игр; непринужденные, формальные; старые и новые. У фотографий Сиси свой собственный участок стены. Одна из ее фотографий трогает мое сердце. Макс держит младенца. К ребенку подсоединены множество проводков и трубок. Макс выглядит разбитым, глядя на ребенка с любовью. Как будто он сделает все, чтобы защитить ее, или умрет пытаясь. Мои глаза застилают слезы.