— Он очень добрый и великодушный человек, — сказала Кэтрин, потупившись. — Мы так хотели быть вместе.
По его глазам Кэтрин поняла, что Доминик сочувствует ей, может быть, немного жалеет.
— Я кое-что знаю о светской морали, Кэтрин, — сказал он тихо. — Неужели ты серьезно думаешь, что после всего, что с тобой произошло, этот человек женится на тебе? Большинство мужчин отказываются от женщины, если такое случается.
— Он не большинство.
Господи, Доминик прав. Сколько хлопот она доставит дяде, когда вернется. Ему придется употребить все свое влияние, чтобы избежать скандала. Ну ничего, главное — поскорее попасть домой.
— Расскажи мне об этом «небольшинстве».
Доминик расслабленно откинулся и прикрыл глаза.
Кэтрин вздохнула с облегчением. Кажется, он поверил.
— Он очень красив, — сказала она. Как ни неприятно было продолжать, выхода она не видела. — …И очень силен. Он хорошо знает жизнь.
Кэтрин старалась представить своего воображаемого возлюбленного.
— Он может быть требовательным, но может быть и нежным.
Доминик сдвинул брови.
— Он богат? У него есть титул?
Кэтрин покачала головой.
— Нет. Он вовсе не богат, но вполне состоятелен.
— Чем он занимается?
Кэтрин облизнула губы. Господи, что бы такое придумать?
— Он… э… выращивает лошадей. Ему нравится жить в пригороде. Он любит природу. И детей. Он очень любит детей.
— Понимаю.
Темные глаза скользнули по ее лицу. Выражение их было каким-то странным.
— Ну что же, я тебя понимаю. Таких мужчин женщины любят.
— Да, конечно.
Мужчина, которого она описала, действительно ей нравился. И вдруг Кэтрин поняла, что ее придуманный жених как две капли воды похож на Доминика. За одним исключением: Доминик был здесь, рядом, а не в Англии, Оставалось мечтать, что он не узнает в описании себя.
— Давай поговорим о тебе, — внезапно предложила Кэтрин, чтобы избежать дальнейших расспросов Доминика. — Твоя мать говорит, что ты никогда не женишься. Разве тебе не хочется иметь жену и детей?
— Этого, моя сладкая, мне как раз хочется меньше всего, — неожиданно резко ответил Доминик.
— Почему? — Она вдруг почему-то ужасно огорчилась.
— Это долгая и неприятная история, и сейчас у меня нет настроения ее обсуждать. Мы, кажется, задержались, — добавил он, вставая и беря ее за руку, — пошли домой.
Он снова погрустнел. Но почему? Кэтрин не могла понять.
— Доминик!
— Что?
— Ты меня простил?
Он улыбнулся, и его красивое лицо стало еще привлекательнее.
— Ах, рыжий котенок, когда ты так на меня смотришь, я готов простить тебе что угодно. Только пообещай мне, что ты не станешь больше подвергать себя опасности — даже если тем самым ты хочешь всего лишь доказать, что можешь справиться с любыми бандитами, повстречавшимися на твоем пути.
Он опять дразнил ее, и Кэтрин засмеялась.
— Так ты действительно волновался из-за меня тогда? Хоть немножечко?
— Волновался? Если бы ты не показалась мне такой дьявольски прекрасной тогда, с пистолетом в руке, я бы из тебя душу вынул.
— Так вот твоя благодарность?
— Да, — улыбнулся Доминик. — Вот моя благодарность.
— Ну спасибо, порадовал.
— Ничего этого не случилось бы, любовь моя, — горячо заговорил Доминик, — если бы ты поверила, что я отвезу тебя в Англию. Будь послушной девочкой, и я, даю слово, доставлю тебя в целости.
— Прямо в объятия моему жениху? — не удержалась Кэтрин, но заметив, как помрачнел Доминик, поняла, что переиграла.
— Да, прямо в объятия.
Опять она все испортила. Ведь давала же себе слово держать язык за зубами.
«Дурочка, — думал Доминик. — Да ни один здравомыслящий англичанин не женится на девушке, которая побывала у цыган. Тем более ее и девушкой-то теперь не назовешь».
Но, удивительно, эта мысль злила Доминика.