— Кто такой Hyp? — спросил маркиз.
— Это особо доверенный слуга Али, которому вы можете поведать свою тайну, потому что он будет заботиться о вашей маскировке и станет вашим телохранителем на время путешествия.
— Понимаю, — сказал маркиз.
— Больше никто, милорд, и это крайне важно, не должен заподозрить, что вы не араб.
— Очень удачно, — вставила Медина, — что у него темные волосы. Хна сделает его кожу смуглой, а через несколько дней солнце избавит нас от необходимости пользоваться краской.
Селим засмеялся:
— Это так. Он должен быть арабом и говорить как араб, или молчать.
— Я немного изучил арабский язык, — сказал маркиз по-арабски, — но я понимаю, что мои знания несовершенны.
Медина издала восхищенное восклицание.
Его произношение было гораздо лучше, чем она думала.
Зная от Селима, что маркиз учил язык только то время, которое требовалось, чтобы доплыть сюда из Каира, Медина сделала вывод, что он, несомненно, очень талантлив.
А едва войдя в комнату, она была поражена его внешностью.
Она ожидала, что у него будет такой же скучающий и высокомерный вид, как у большинства англичан.
Но Медина была совсем не готова к тому, что он окажется самым красивым мужчиной из всех, кого она когда-либо видела.
Ее отец пренебрежительно отзывался о своих английских родственниках, а также о родных ее матери.
Все они были ограниченные, подозрительные и замкнутые люди, поэтому она не надеялась, что маркиз будет чем-то от них отличаться.
Ее поразили целеустремленность и энергия, исходящие от этого человека, который, как она думала, окажется очередным богачом, который пресытился жизнью и ждет новых ощущений.
Она чувствовала, и была уверена, что не обманывается, что маркиз хочет попасть в Мекку не только затем, чтобы потом иметь возможность этим похвастаться.
Медина не сомневалась, что духовный центр всего мусульманского мира означает для него что-то большее.
Ей захотелось его испытать.
Без всяких предисловий она села перед ним, скрестив ноги, и, глядя ему в глаза, чтобы удостовериться, что он понимает ее, спросила:
— Что вы ищете?
У маркиза был наготове десяток разных ответов, но он выбрал тот, который, вероятно, дал бы на этот вопрос и отец Медины:
— Знаний!
На мгновение Медина была так поражена, что не могла вымолвить ни слова.
Потом в голове у нее мелькнуло, что, возможно, Селим посоветовал ему так сказать.
Однако она видела по его глазам, что он говорит честно и не притворяется, чтобы заслужить ее одобрение.
— Вы найдете их, — сказала она. — Но, быть может, не совсем тех, которых вы ждете.
— Я сам не знаю, чего жду, — ответил маркиз. — Но я хочу учиться, и вот я — прилежный ученик у ваших ног!
Он говорил на арабском языке, и потому эти слова не прозвучали двусмысленно, как если бы маркиз сказал их по-английски.
Селим хлопнул в ладоши.
— Хорошо, очень хорошо! — похвалил он. — Вы быстро учитесь, милорд!
— У меня был хороший учитель, — ответил маркиз. — Теперь он покинул меня, но я надеюсь, что если этот юноша продолжит со мной заниматься, то, когда мы достигнем Мекки, я буду говорить по-арабски, как любой из вас.
— Если будет на то воля Аллаха, — пробормотал Селим.
Они еще немного побеседовали, а потом Али и маркиз пошли к пристани.
Увидев «Морского Ястреба», Медина была восхищена.
Она часто жалела, что они с отцом не могут позволить себе путешествие на каком-нибудь из тех фешенебельных океанских лайнеров, которые плавали через Красное море в Индию.
Однако она никогда не стремилась к роскоши и не мечтала иметь что-нибудь такое же дорогое или красивое, как эта яхта.
Когда она поднималась на борт с маркизом, матросы бросали на нее удивленные взгляды, но делали это украдкой, потому что были хорошо вышколены.