Те, кто отправляются в путь вместе с нами, должны быть трудолюбивыми, благонравными, законопослушными, богоугодными. Лень и пьянство, всякого рода распутство будут нарушением наших норм. Я ничего не знаю о вас, но само слово «цыган» ассоциируется в моем сознании с рядом вещей, неприемлемых для моих людей и для меня. Если я буду ходатайствовать за вас, то надеюсь, вы не дадите в дальнейшем повода горько сожалеть об этом.
— Вы никогда не пожалеете об этом, мистер, — заверила девушка.
— Отлично. Если поразмыслив над услышанным, вы не измените своего решения, приходите сюда завтра в это же время.
Они гуськом вышли из комнаты, по очереди желая нам спокойной ночи. Натаниэль закрыл за ними дверь и повернулся ко мне.
— Ничего не выйдет, Филипп. Как только я начал излагать им наши планы, то сразу понял, что они нам не подходят. Они станут камнем преткновения каждый божий день, а девушка причинит немало хлопот. Она бросилась к огню, как собака, а не как человек. Она слишком развязна… Нет. Я скажу им завтра, что корабль перегружен.
Он вздохнул, и я понял, что, несмотря на все эти рассуждения, достаточно разумные сами по себе, он сердцем тоже склонялся к этому странному трио. Взяв один из многочисленных списков, он заточил перо и начал птичками отмечать, какие вещи нужно будет погрузить завтра. Некоторое время был слышен только скрип пера о бумагу, потом раздался тяжелый стук в дверь.
— Войдите! — прокричал Натаниэль, не отрываясь от своего занятия.
Дверь отворилась, и на пороге появился Эли Мейкерс.
— Добрый вечер, Эли, что-то случилось? — поинтересовался Натаниэль, вынув изо рта перо, которое он задумчиво грыз, и положив его на стол.
— Сами посудите, мистер Горе. Как по мне, то случилось.
— И что же, Эли? Садись и рассказывай.
— Здесь были трое цыган, которые околачиваются в порту последние два дня. Я прогонял их несколько раз. Минуту назад я встретил их на дороге и пошел за ними, так как они направлялись к нашему кораблю. Я слышал разговор, сэр, из которого мне стало ясно, что вы пообещали взять их с собой. Это правда?
— Частично, — ответил Натаниэль, поднимаясь со стула и глядя на Эли через стол. — Я пообещал, что мы обсудим этот вопрос с нашими людьми, чье мнение меня интересует — с тобой, мистером Оливером Ломаксом и Филиппом. Но коль скоро ты уже здесь, я бы хотел выслушать твои соображения.
— С удовольствием, — сказал Эли, медленно выговаривая каждое слово сквозь зубы. — Я свернул с пути, чтобы проследить за ними, потому что не доверяю им и опасаюсь за сохранность груза. Вот мое мнение о них. А вы еще раздумываете, я удивлен, мистер Горе, удивлен и разочарован.
— А теперь, послушай меня, Эли, — Натаниэль обогнул стол и на мгновение коснулся рукой плеча Мейкерса. — Тут есть над чем поразмыслить. Во-первых, их интерес к кораблю — совершенно естественно, что им хотелось поглядеть на него, если уж они решили пуститься на нем в плавание. Во-вторых, в местах, куда мы держим путь, будет немало опасностей и невзгод. Оба мужчины крепкие и работоспособные, что немаловажно, когда речь идет о таком путешествии как наше. И вот еще что нужно принять во внимание. В Новой Англии очень мало женщин, и хотя в Салеме и соседних районах мы можем набрать людей, среди них будет тоже очень мало женщин. Эта цыганка, как и ее братья, сильная и здоровая. У нас на борту пять холостых мужчин — себя я не считаю, — которые захотят жениться, Эли, если мы не хотим, чтобы наша маленькая колония исчезла после нашей смерти Если бы мне удалось взять с собой пять таких, как эта девица, я бы сделал это, друг мой, даже если бы мне самому пришлось спать на палубе всю дорогу.
— Бог, — торжественно заявил Эли, — всегда предоставлял подходящую пару избранникам своим.