Когда Артур весело умчался, Фицуэрин вновь обратил на нее взгляд, лишающий покоя. Он лениво поскреб тыльную сторону ладони, и Уинн встревожено проглотила слюну. Пройдет совсем немного времени, и его кожа отреагирует на раздражающий сок. Ей хотелось вернуться в замок Раднор, прежде чем это случится.
– Я хотел бы узнать кое-что о детях, – начал он, удивив ее своей прямотой.
Все ее противоречивые чувства улетучились, и она с беспокойством посмотрела на него.
– Зачем? Какое вам до них дело?
– Они ведь отпрыски английских солдат, не так ли?
Уинн сжала зубы.
– Бастарды, оставшиеся после набега жестокой и гнусной армии, – прошипела она, но так, чтобы не услышали дети. – Позабытые отродья бессердечных завоевателей.
Впервые он не сумел полностью скрыть свои чувства. Она увидела, как его подбородок тронул слабый румянец и он с трудом перевел дух. Значит, она сумела досадить ему. Хорошо.
– Я слышал, ваш народ не ставит в вину ребенку его происхождение. – Англичанин говорил гораздо тише и спокойнее, чем она.
– А вот ваш народ, как я слышала, так не поступает, – отрезала Уинн.
Он даже не моргнул под ее разъяренным взглядом.
– Есть среди нас, незаконнорожденных, и такие, кто все же сумел подняться над своим положением.
– Среди вас? – воскликнула она. – Вы хотите сказать, что вы тоже росли без отца?
Он коротко кивнул, и на мгновение Уинн уставилась на него с плохо скрытым потрясением. Она заметила, что признание далось ему нелегко, и от этого в душе ее шевельнулось неожиданное сочувствие. Какие все-таки глупые эти англичане, подумала она. Обвинять ребенка за проступки родителей было несправедливо. Даже когда ребенок вырастал, эта боль надолго оставалась с ним.
Но Уинн тем не менее, не могла допустить, чтобы несчастливое детство этого человека как-то повлияло на ее суждения. Она с трудом заставила себя заговорить решительным голосом:
– Как бы там ни было, схожесть ваших судеб не дает вам права вмешиваться в жизни этих ребятишек.
– Может, и так. Но желание одного из их отцов дает мне это право.
– Отцов? – Уинн недоуменно уставилась на него, не понимая, о чем он говорит. – Что вы имеете в виду? – Тут она охнула и сжала кулаки. – У них нет никаких отцов, – отрезала она, не понимая, как кто-то, пусть даже англичанин, мог подумать, будто мнение этих людей что-то для нее значит.
– У кого-то из этих детей есть отец, который нуждается в нем. – Английский рыцарь противоречил ей с убийственным упорством. – Мне нужна ваша помощь, чтобы определить, у кого именно.
– Отец, который нуждается в нем? – пробормотала Уинн, все еще не придя в себя от потрясения. – Отец, который нуждается в нем? Если бы это не было такой плохой шуткой, я бы рассмеялась вам в лицо!
– Это не шутка. У меня есть веская причина предполагать, что один из ребят, которых вы воспитываете, был рожден от моего господина. Он хочет всего лишь вернуть ребенка, порожденного им.
– Порожденного насилием, вы хотите сказать. Он лишился всех прав на какое-либо дитя, когда присоединился к бесчинствующей орде, которая захватила эту землю, убивая, насилуя и грабя!
У рыцаря хватило выдержки промолчать в ответ на ее злобный выпад, но затем он продолжил:
– Что сделано, то сделано. Неужели вы теперь накажете этого ребенка, лишив его прав наследования?
В эту минуту к ним примчались наперегонки Рис и Мэдок, выяснявшие, кто бегает быстрее. Только благодаря огромному усилию воли Уинн смогла погасить разбушевавшийся гнев. Но она сжимала кулаки, до боли стиснула зубы, бросая злобные взгляды на своего врага. И хотя она сдержала язык, ее переполняла жажда мести.
Лишить ребенка прав наследования.