– Вовсе нет, – ответила Маккензи невинно, – дразнится тот, кто не выполняет своего обещания, – и она нежно прижалась к нему всем телом. – Ты же больна… – Уже не настолько, любовь моя… – О, боже… Маккензи!
Кэл вытащил ее из воды и уложил на поросший травой берег.
– Женщина, ты всегда так возбуждаешь меня, что я не могу сдержаться, как подобает мужчине. – Я не хочу, чтобы ты сдерживался, – сказала Маккензи, – ни одной минуты.
Она обхватила ногами его талию, и Кэл исполнил ее желание. Бурная радость охватила обоих, они вскрикивали и задыхались от восторга и наслаждения. Все произошло очень быстро: они слишком долго были в разлуке, чтобы позволить себе роскошь постепенного разжигания страсти, да и времени до расставания оставалось немного, поэтому они торопились утолить жажду, мучившую тела, и получить удовольствие от общения друг с другом.
Они лежали рядом до тех пор, пока солнце не скрылось за гребнем ущелья. День начал угасать, и тени стали превращаться в сумерки. Кэл поцеловал Макензи и поднялся, чтобы выстирать их одежду. Маккензи не стыдилась своей наготы, когда Кэл отнес ее на их лужок и завернул в легкое одеяло. После ужина из белки, орешков и жареного корня какого-то растения они спокойно улеглись и стали разговаривать. Кэл сказал, что через пару дней отвезет Маккензи обратно на ранчо, к тому времени она окончательно окрепнет для такого путешествия. – И что тогда? – она знала ответ, но надеялась на то, что найдется другой выход.
– Я отправлюсь в Мексику, – печально произнес Кэл. – Здесь мне ничего не светит, кроме виселицы или пули какого-нибудь преследователя.
Это был тот ответ, которого она ждала и боялась. Путешествие в горы начиналось, как ночной кошмар, а заканчивалось, как волшебный сон, и Маккензи совершенно не хотелось просыпаться.
– Я хочу нанять детектива, который докажет, что ты невиновен.
– Сомневаюсь, что он сможет доказать мою невиновность.
– Ты хочешь сказать, что в самом деле убил Тони?
– Нет, Мак. Мне не раз хотелось это сделать, но я не убивал.
– Тогда я не отступлюсь.
Оба замолчали, задумавшись над тем, что поставленная задача почти невыполнима.
– Хотел бы я знать, каким образом моя сумочка с амулетами очутилась в том овраге, – задумчиво сказал Кэл.
– А она была на тебе, когда ты отправлялся в город?
– Нет. Я потерял ее несколько недель назад. Просто однажды заметил, что она исчезла.
– Подумай, где ты мог потерять ее?
– Это могло случиться где угодно.
– Я уверена, что тут не обошлось без Кроссби, – твердо произнесла Маккензи. – Он фактически похвастался этим, когда бросил меня здесь. Первое, что я сделаю, когда вернусь домой, это постараюсь засадить его за решетку за то, что он оставил меня здесь умирать.
– Не очень-то надейся на то, что это у тебя получится. Кроссби дружит с законом, вернее, с теми, кто делает вид, что представляет Закон.
– Но он хотел убить меня! И это ему вполне удалось бы, если бы не ты.
– Когда-нибудь он заплатит за это, – пообещал Кэл, – но не думаю, что в этом деле поможет закон.
Помолчав немного, Маккензи сказала:
– Я бы тоже поехала с тобой в Мексику, – она вздохнула, – но Фрэнки…
– Фрэнки нечего делать там, куда я поеду, так же, как и тебе.
– Если бы я была одна, я бы обязательно поехала, – стала уверять Маккензи, – я бы продала «Лейзи Би» и купила ранчо где-нибудь в Сопоре. Джон Слотер говорил, что в некоторых местах там есть хорошие пастбища. Если бы мы смогли купить место, где устроились бы нормально…
– Может быть, может быть…
Они заснули, обнявшись, тесно прижавшись друг к другу, как две души, которые пытаются выбраться из ада.
Проснувшись, Маккензи увидела над собой ярко-голубое утреннее небо. Ущелье было еще в тени, над лугом стелился легкий туман.