– Заснул, ублюдок?
– Да не спал я, черт подери! Чтобы сюда пробраться, он должен был стать привидением!
– Но он был здесь! – завопил Хэнк Миллер. – Хорошо еще, что не зарезал нас во сне!
Стэн Бимер только стонал. Наконец он выдавил:
– Застрелить было бы проще.
Маккензи с трудом открыла глаза. В голове был туман, и она никак не могла сообразить, что здесь происходит. Она отбросила одеяла и пошла к источнику, чтобы умыться. Смыв сон с ресниц, Маккензи хотела напиться, но Адам крикнул:
– Мисс Батлер, нельзя!
– Что? – переспросила она.
– Не пейте воду! Она отравлена.
Вода отравлена? Маккензи заметила разочарование на злобном лице Кроссби – без сомнения, он надеялся, что она хорошенько напьется.
– Но я пила ее прошлой ночью, – возразила Маккензи, – это была прекрасная вода.
– А сегодня уже нет, – невесело сказал Миллер, – взгляните на Бимера.
Лицо Стэна было бледно, как рыба, с которой срезали чешую. Несчастный смутился и отвернулся. Его рвало.
– Может быть, он съел что-то за… – начала Маккензи.
– Нет, – возразил Адам, – одна лошадь тоже отравилась.
– Да, – проворчал Миллер, – моя. Бимер сказал мне, что вода плохая, когда я уже напоил ее.
Маккензи позволила воде стечь сквозь пальцы.
– Чтобы подойти к роднику, этот выродок должен был пройти через наш лагерь, – сердито сказал Кроссби, – а наш проклятый часовой, – он исподлобья глянул на Адама, – ничего не заметил.
– Почему ты думаешь, старик, что сам бы увидел его? – с вызовом сказал Адам. – Кажется, недавно я слышал, что он побывал ночью на твоем ранчо и вдоволь посмеялся над тобой и твоими ковбоями. На твоем месте я бы помалкивал.
Кроссби и Миллер покраснели, но Маккензи некогда было наслаждаться этим зрелищем. Ночью в лагере побывал Кэл. Чтобы подойти к роднику, ему нужно было чуть ли не наступить на ее постель. От этой мысли на душе стало одновременно тепло и холодно.
– Я сейчас умру, – пожаловался Бимер, – скорее бы!
Он посмотрел на Маккензи с видом отчаявшейся жертвы и бросился к ближайшему скудному укрытию – очевидно, возмущался не только его желудок.
– Ты не умрешь! – презрительно крикнул ему вслед Кроссби. – Во всяком случае, не от того, что вывернешь свое дурацкое нутро и задницу…
Он оседлал лошадь и скомандовал:
– Приготовьтесь ехать дальше, пора отправляться.
– А как же Стэн? – спросил Адам.
– Он может остаться здесь с больной лошадью. На его коне поедет Хэнк.
– Но мы не можем бросить здесь мистера Бимера! – возмутилась Маккензи.
– Мы за ним вернемся, – ответил Кроссби.
– Это же абсурдно! Здесь нет даже питьевой воды. Никто не знает, когда мы вернемся. В этих горах могут быть индейцы…
– Да, один уж точно бродит поблизости, – Натан презрительно сплюнул в пыль. – И я сделаю все, чтобы его больше не было в этих горах. Точнее, на земле.
– Ты не можешь бросить тут Стэна, – согласился с женщиной Адам, – это то же самое, что убить его.
Кроссби сделал вид, что готов выслушать все предложения.
– Он может ехать вместе со мной, – сказал Адам, – Миллер поедет на лошади Стэна, а его лошадь будет идти сзади.
– Это очень задержит наше продвижение, – возразил Кроссби, – если хочешь, оставайся с ним – дело твое. Я с Миллером поеду дальше.
– Черт тебя побери! – воскликнул Адам. – На кой черт устраивать такую погоню за одним человеком? Герреру давно следовало убить! Я со Стэном поворачиваю обратно!
– Как хочешь.
Кроссби нахлобучил шляпу и пустил свою лошадь рысью. Миллер поскакал за ним. Ни тот, ни другой даже не оглянулись на оставшихся.
Маккензи смотрела на удаляющихся всадников безумным взглядом. Меньше всего на свете ей хотелось остаться в горах в компании Кроссби и Миллера, но позволить им одним преследовать Кэла…
«Кэл может сам о себе позаботиться», – говорила она себе.