— Кто бы мог подумать, когда вы занялись приготовлениями к свадьбе моей дочери, что вы покорите мое сердце? — С этими словами месье Арно отступил на шаг. — Я люблю тебя, Агата. Выходи за меня. Сегодня. Едем во Францию.
Словно сквозь туман, Агата услышала, как свидетельница их беседы удовлетворенно вздохнула.
— Молодая леди права, Агата. Ты должна решать сейчас. Сейчас! — Он говорил решительно, его черные усики даже дрожали от волнения, и все же… но все же…
— Но, месье Арно, а как же Нелл? — Агата слабо махнула в сторону, куда деликатно отошла ее камеристка. — Как же мои сундуки? За исключением личных вещей все уже отослали в Литтл…
Он осторожно приложил палец к ее губам.
— Нелл, конечно, поедет с нами. Что касается сундуков, если там есть дорогие для тебя вещи, мы потом пошлем за ними. А сейчас разреши мне купить тебе другие. Агата, позволь мне одеть тебя, осыпать драгоценностями, баловать тебя…
— Черт бы тебя побрал, да позволь ты ему!
Молодая женщина мертвой хваткой вцепилась в собачонку, держа в руке половинку засаленной бумажки, вторая оставалась зажатой в зубах животного. Две пары карих глаз, собачьих и человеческих, не мигая уставились на Агату.
— В самом деле? — шепотом спросила она, удивляясь, что спрашивает совета у незнакомки, и при этом у такой необычной особы.
— Без сомнения.
Теперь Агата больше не колебалась. Она почувствовала себя счастливой. Анри Арно взял в ладони ее лицо.
— Ты выйдешь за меня, ma chere, mon couer?
— Без сомнения, — ответила она.
Он крепко поцеловал ее и, обняв за талию, повел к выходу. Леди Агата была так ошеломлена и так счастлива, что даже не заметила, как железнодорожный билет выскользнул из ее пальцев и опустился на землю.
Но это заметила молодая женщина, сидевшая на скамье.
— Ну, я бы сказала, мы сегодня сделали доброе дело, верно, Фейген? — обратилась к собаке Летги Поттс. В ее голосе не осталось ничего от кокни. Она смотрела на покидавшую лондонский вокзал пару и толстую женщину, просеменившую за ними, — без сомнения, это была Нелл, которой предстояло вернуться на родину. — Разве любовь не чудо? — спросила Летти, возвращаясь к грубому кокни. — Сладка, как паточный пудинг, вот так-то. У меня аж зубы заболели.
Но в ее заблестевших глазах не было насмешки. Она с нежностью чмокнула песика в нос и наклонилась, чтобы поднять упавший билет. Она уставилась на строку, указывающую место назначения.
— «Литтл-Байдуэлл, Нортумберленд», — прочитала она. — Ух, как далеко. Как ты думаешь, где это? А, да не все ли равно, Фейген, дружочек? — Тот махнул хвостом. — Если у нас билет в Литтл-Байдуэлл, значит, туда мы и поедем!
Улыбка исчезла с ее лица. Поскольку забавная сценка, разыгранная высокой худой рыжеволосой дамой и ее толстопузым французским обожателем, завершилась, мысли Летти вернулись к ее собственным проблемам. Скоро Ник хватится ее. Но пока у нее еще есть время. Сейчас он сидит в своей «конторе» и ждет ее.
В конце концов, когда он поджег дом, где Летти снимала квартиру, он уничтожил не только ее жилье, но и все, что она имела, кроме платья, которое сейчас было на ней. Оно тоже сгорело бы, если бы Летти не надела свое единственное по-настоящему элегантное платье в безуспешной попытке произвести впечатление на управляющего «Гудвинз мюзик-холл».
После двух недель, проведенных в поисках работы, ей бы следовало понять, что все старания напрасны. Так или иначе Ник находил способ «убедить» любого антрепренера, любого директора театра внести ее в свой «черный список», несмотря на то что она была одной из восходящих звезд музыкального театра. Точнее, могла ею стать, если бы сумела избавиться от Ника.
Критики поддержали бы Летти Поттс.