Нужно признаться, мне очень нравилось идти по школьным коридорам вдвоем с одним из самых крутых парней в школе. Внезапно захотелось, чтобы школа не была пуста. Чтобы в коридорах было полно ребят, и все могли бы увидеть, что я иду рядом с Деннисом.
Мы вышли из здания. Уже совсем стемнело. Воздух был влажным и тяжелым.
Похоже, будет снегопад, — сказал Деннис, взглянув на низкие облака. — Я очень рад, что отменили сегодняшнюю тренировку.
Он пошел к стоянке для учеников, и я двинулась за ним.
«Может быть, он захочет выпить со мной кока-колы, — подумала я. — Мы можем пойти в кафе «На углу».
Это маленькое кафе в паре кварталов от школы, где обычно собираются ученики.
Мое воображение живо нарисовало эту сцену: мы с Деннисом сидим за столиком в кафе, держимся за руки и зачарованно смотрим в глаза друг другу.
Какая картина!
Я сделала глубокий вдох и набралась смелости, чтобы пригласить его в кафе:
Деннис... э-э-э...
11о я оборвала себя на полуслове, когда увидела, куда он идет.
К маленькой красной «Миате», которая стояла на выезде с парковки с заведенным мотором.
Это была машина Кейтлин.
Я увидела ее за рулем. Она улыбнулась и помахала Деннису рукой.
Деннис повернулся ко мне.
Извини, — сказал он. — Мы бы подвезли тебя, но машина двухместная.
Он пожал плечами и сел на пассажирское сиденье.
Ничего страшного, Деннис, — сказала я с дьявольской усмешкой. — Мне хватит места.
Я открыла дверь со стороны сиденья водителя и обеими руками схватила Кейт- лин за руку.
Вон! — приказала я.
Что? — Кейтлин расширила глаза от удивления.
Вон из машины!
Другой рукой я схватила ее за волосы.
Она закричала.
Но я была сильнее и вытащила ее из машины, опрокинула на землю и ударила ногой в живот.
Потом я села за руль, захлопнула дверь и уехала. Деннис сидел рядом со мной.
Я повернулась к нему, чтобы увидеть его реакцию.
Он смотрел на меня с удивлением и восхищением.
Однажды я увидела, как она переодевается в физкультурном зале, так даже белые носки у нее были с этим пони! Можете себе представить — носки от известного модельера?
У нее маленькие пухлые губки, вздернутый носик идеальной формы и белая кожа без единого пятнышка. Мальчики считают ее очень хорошенькой. А я думаю, что она противная девчонка.
Итак, мы сидели «на Камчатке». Денек опять выдался серый. Я думала о Деннисе.
Сейчас он, наверное, на пляже, купается в голубой прозрачной воде.
Мистер Нортвуд меж тем поставил на стол свой диктофон и нажал на кнопочку.
— Знаете, зачем я записываю наши уроки? — спросил он. — Потом я их прослушиваю вновь.
Он прочистил горло, и его большое адамово яблоко дернулось под воротом свитера.
— Записи помогают мне помнить, о чем мы с вами говорили, — продолжал он своим тонким голосом. — Дома я тоже себя записываю. Это может быть очень полезно.
Мелоди оторвалась от своего зеркальца.
— Это потому, что у него нет личной жизни, — пробормотала она.
Ребята захихикали.
— Я все слышал, мисс Доусон, — произнес мистер Нортвуд, поворачиваясь к ней.
Мелоди с вызовом посмотрела на него.
На ее месте я бы покраснела до корней волос и вообще провалилась сквозь землю. И чувствовала бы себя при этом ужасно.
Но Мелоди просто сидела и смотрела на него — нагло смотрела.
— Мелоди, я бы хотел, чтобы ты сегодня осталась после уроков, — жестко сказал мистер Нортвуд, потирая свою морщинистую щеку. — Нам надо поговорить.
— Я не могу, — холодно ответила Мелоди.
— Что ты сказала? — спросил мистер Нортвуд, глядя прямо на нее своими водянистыми голубыми глазами.
— Я не могу, — повторила Мелоди. — У меня тренировка по теннису.
Учитель постучал по столу своими длинными костистыми пальцами.
— Я боюсь, что сегодня ты опоздаешь на свою тренировку, — тихо сказал он.
— А я боюсь, что нет, — пробормотала Мелоди себе под нос.
И как только урок закончился, Мелоди вскочила и выбежала из класса на свою тренировку.
«Ну, надо же, — подумала я. — Вот это самообладание».
Если бы мистер Нортвуд велел мне остаться после уроков, я бы осталась, невзирая ни на что. Я очень боюсь проявить такую решительность.
Мне не нравится Мелоди. И никогда не нравилась. Но я поняла, что хотела бы иметь такое же самообладание.
Я встала и начала собирать свои учебники. Часть ребят уже ушла, но Зак Гамильтон и Кейтлин оставались в классе, и я услышала, как они разговаривают около доски.
Потом я посмотрела на мистера Нортвуда. Он был очень зол.
— Мне плевать, сколько банков у ее отца, — говорил он. — Она ничем не отличается от других учеников!
Зак и Кейтлин громко рассмеялись. Мистер Нортвуд стремительно повернулся к ним.
— Над чем вы смеетесь? — сердито воскликнул он. — Может быть, вы останетесь, чтобы обсудить это со мной?
После ужина (сэндвич с арахисовым маслом и пакетик чипсов) я сидела на полу своей комнаты, прислонившись спиной к кровати, и разговаривала по телефону с Маргарет.
Моя домашняя работа ждала меня на столе. Но мне не хотелось ею заниматься.
Я чувствовала себя как-то странно. Иногда жизнь в старом доме на улице Страха пугает меня... особенно когда я провожу вечера в одиночестве.
За окном падал легкий снег. Завывал ветер, скрипели старые оконные рамы. Иногда порывы холодного ветра задували в щели, и тогда по моей шее пробегал холодок.
— Я постоянно думаю о Деннисе Артуре, — сказала я Маргарет. — Знаешь, он там, на Багамах... плавает, ныряет... а мы тут мерзнем.
— Да, — вздохнула подруга. — Нужно принять это как должное, Джоанна. У нас очень скучная жизнь. Я имею в виду, что самое невероятное событие в моей жизни — это когда кто-нибудь оставляет на чай целый доллар.
— Ладно, мне нужно еще поработать над рефератом, — проговорила я, зевая.
— Ах да. Знаешь, мне так жаль мистера Нортвуда. Быть таким любезным со всеми...
— Не со всеми, — поправила я.
— Что ты имеешь в виду?
— Разве ты не видишь, как он обращается с Деннисом и его друзьями? То есть с богатыми. Например, с Кейтлин, с Мелоди... ну, в общем, с теми, кого мы видели на прошлой неделе в «7-11».