Смеясь и сталкиваясь в темноте плечами, они принялись шарить по асфальту. Наконец Арчи почувствовал под коленкой что-то твердое. Он радостно схватил сережку и выпрямился.
Вскоре они пошли, взявшись за руки, назад, к городу. Когда Арчи довел Кей до подъезда «Восточного Амбассадора», было три часа утра.
— Завтра вечером? — спросил он.
— Когда угодно, — согласилась она. — И не забывай за великими делами маленьких людей вроде меня, ладно?
Марк Дэвидсон оглядел себя в зеркале, поправил галстук и сел в кресло под торшером. Едва он достал из чемоданчика бумаги и пробежал их глазами, как послышался тихий стук.
— Ты как всегда точен, Гас, — сказал Дэвидсон, впуская гостя. Было 3 часа 47 минут утра.
— Никаких рукопожатий, Марк, — заявил тот, видя протянутую руку. — Я человек слова.
Они были почти ровесниками и оба занимали высокие посты. Дэвидсон, президент «Юнивесл фордж», зарабатывал сто тысяч в год. Мэгуайр получал шестьдесят тысяч в виде зарплаты от профсоюза ракетостроителей и по своему усмотрению распоряжался кассой и пенсионным фондом организации. Как-то раз ему довелось крепко повздорить с Дэвидсоном после двадцатисеминедельной забастовки сотрудников фирмы «Юнифордж», требовавших повышения зарплаты. Дэвидсон был вынужден пойти на уступки из страха потерять выгодные контракты, и не закрыл предприятия. Однако профсоюз не устраивали размеры надбавки, которую выплатила фирма, и Мэгуайр, объявив Дэвидсона сквалыгой, поклялся не подавать ему руки до тех пор, пока не истечет срок трудового договора. Слово свое он держал.
Они уселись друг против друга и принялись потягивать сок, глядя на мирно спавший за окнами Чикаго. Наконец Дэвидсон расправил листки, которые держал в руках, и сказал:
— Гас, судя по пресс-конференции, Манчестер зарится на наш хлеб с маслом.
— Точнее, на мой хлеб и твое масло, Марк.
— Если честно, то я не на шутку струхнул, — продолжал Дэвидсон. — Никак не ожидал услышать от Чарли что-либо подобное. А ты?
— Тоже. Еще недавно я склонялся на его сторону. Но Чарли — человек президента и, может быть, гроза идет из Белого дома.
— Ничего не понимаю, — посетовал Дэвидсон. — Не могу поверить, что Стюарт готов заморозить строительство баллистических средств доставки. Будь так, он не заключил бы контракт на «Дафну».
— Здесь нет никакой тайны, Марк, — пожав плечами, заметил Мэгуайр. — Мне лично кажется, что Манчестер — один из тех правдолюбов, у которых что на уме, то и на языке. Такие люди могут быть опасны.
— Опасны — это верно, — Дэвидсон ткнул пальцем в газету. — Вон, коммунисты уже превозносят его до небес!
— И это выйдет ему боком на съезде.
— Как бы нам повернее раздуть дело с той заметкой?
— Пожары вроде этого разгораются сами по себе, — ответил Мэгуайр.
— Надо только раструбить об этом на случай, если кто-то еще не в курсе.
— Взгляды Манчестера опасны не только из-за отношения к ним коммунистов, — задумчиво сказал Дэвидсон. — Этот человек может сломать всю структуру нашей обороны.
— И в особенности фирму «Юнифордж», — ядовито вставил Мэгуайр.
— Не без этого, — ответил президент фирмы, пытливо глядя на собеседника. — Меня заботят личные интересы. Как, впрочем, и тебя. Кто он такой, этот Чарлз Манчестер, чтобы ставить все с ног на голову!
— Я тебя понимаю, — Мэгуайр улыбнулся. — Думаю, сейчас нет смысла касаться морального аспекта: для нас обоих это — пройденный этап. Манчестер может завести нас бог весть куда, его позиция сулит неизвестность. Вот почему я считаю, что он на сто процентов неправ, если учесть, что конвент на носу…
— Я уже обдумывал, что можно сделать, да и ты, верно, тоже ломал над этим голову?
— Разумеется. Но сперва говори ты.
— Манчестера надо побить. Еще вчера это казалось гиблым делом, но теперь у нас есть шанс, если только мы не наляпаем ошибок. Причем от тебя зависит гораздо больше, чем от меня. Здесь тридцать три моих делегата, и все они проголосуют за Робертса,