Однако карета уже подъезжала к лестнице, и Сара успела лишь бегло заметить неуправляемый поток смоляных кудрей, выбившихся из-под шляпки, пару опушенных длинными ресницами глаз, которые казались скорее изумрудными, чем синими, в лучах осеннего солнца, и румянец на светлой коже лица, ничуть не погрубевшей в суровом климате Ирландии. Легкий ирландский акцент послышался в голосе Сары, когда она, выходя из экипажа, поблагодарила лакея за услугу.
Лакей низко поклонился:
— Добро пожаловать в Холленд-Хаус, леди Сара. Соблаговолите следовать за мной, Леди Кэролайн ждет вас в доме.
Сказав это, он вновь поклонился и повел девушку к полукруглым ступеням, ведущим к парадной двери. Дверь распахнулась, лишь девушка достигла верхней ступени, не дав ей времени собраться с духом, и Сара вошла в дом, смутно узнавая обилие картин на стенах, канделябры с уже вставленными к предстоящему вечеру свечами, орнамент потолка, богато украшенного лепниной, латинскую литеру «X» и корону на квадратных панелях стен. Но ни одна из этих подробностей не задержала ее внимания, ибо Сара во все глаза смотрела на высокую худощавую даму, застывшую в ожидании посреди холла. Внезапно Сара вспомнила эти строгие черты лица и блестящие глаза под ровными черными бровями, которые придавали внешности сестры неотразимую прелесть.
— Кэро! — воскликнула Сара и бросилась в объятия дамы.
Лицо дамы можно было отнести к голландскому типу — и действительно, в жилах семьи была примесь крови жителей Нидерландов. Кэролайн и Сара в числе многих других детей были дочерьми герцогини Ричмондской, мать которой происходила из почтенного голландского рода. Именно внешность своей бабушки и унаследовала Кэролайн. В свою очередь в лице Сары сочетались черты двух ее гораздо более интересных предков, а именно: прадедушки, короля Карла II, и Луизы де Керуайлъ, его остроумной, ловкой возлюбленной-француженки, одаренной всеми прелестями и грацией, характерными для уроженок этой страны.
Луиза де Керуайль стала любовницей короля в 1672 году, и в награду он даровал ей титул герцогини Портсмутской. Когда в июле того же года у Луизы родился сын, Карл лично присутствовал на его крестинах, дав мальчику фамилию Леннокс и свое собственное имя. Три года спустя этот плод королевской страсти был пожалован дворянством — малыш Чарльз Леннокс стал графом Марчским, герцогом Ричмондским, герцогом Леннокским, графом Дарнлейским и бароном Митуэном Торболтоном. Людовик XIV, не желая отставать, пожаловал герцогиню Портсмутскую титулом и поместьем Обиньи во Франции в благодарность за преданную службу родине.
Именно этот незаконнорожденный отпрыск королевской фамилии и был основателем рода Леннокс, и его сын стал отцом не только Сары и Кэролайн, но еще восемнадцати детей, очень мало из которых дожили до юности. Облик Карла Стюарта и его француженки через поколения передался Саре Леннокс, уже в четырнадцать лет сделав ее одной из самых блистательных красавиц того времени.
— Ты стала просто красавицей, — сказала Кэролайн, мягко отстраняя от себя сестру и внимательно всматриваясь в ее лицо. — Впрочем, ты и малюткой была очаровательна.
Сара усмехнулась:
— Ты хочешь сказать, что я была ужасным сорванцом… — И тут же выражение ее лица изменилось: — О, Кэролайн, а ты осталась совершенно такой, как прежде. Я ужасно боялась, что не узнаю тебя, но, как видишь, узнала! Ты точь-в-точь такая, какой была. Я узнала бы тебя везде.
Ее сестра польщенно рассмеялась:
— И я не постарела?
— Ни на день, ни на час, ни на минуту! Мне кажется, что я выходила из дома на краткую прогулку, а не уезжала на восемь лет.
— Дорогая, ты уезжала отсюда ребенком, а вернулась юной очаровательной леди. Но хватит об этом, иначе ты совсем зазнаешься. Ты хочешь осмотреть свою комнату прямо сейчас или сначала выпьешь…
— Если можно, чаю — с удовольствием выпью чашечку. И еще мне бы хотелось познакомиться с остальными.