Вчера пошел в сумерки да заблудился в своем-то дому; кричит караул не благим матом. Насилу я его нашла да уж вывела. Это он со скуки к тебе бродит. Гришу-то опять с фабрики привезли, матушка, только больного. Доктор ездит, да еще старичок-раскольник ходит, живых линей ему к подошвам прикладывает. На фабрике-то у нас елехтор немец, Вандер, и такой-то злой пить, что, кажется, как только утроба человеческая помещает; и что ни пьет, все ему ничего, только что еще лучше, все он цветней да глазастей становится. Ну, а наш-то еще молод, и не перенес, и нашло на него ума помрачение. Стал выбегать на балкон да в мужиков из ружья стрелять. Само собой, что не своей волей он это творил. Может, они еще к нему в Москве приступили, да нам-то невдомек было. Стали, говорит, они кругом его сначала как шмели летать, а потом уж в своем виде показались, как им быть следует. И все-то он теперь от них прячется. Ох, пойти! А то сам-то, пожалуй, заругается.
Круглова . Посиди. Кто ж у вас делом-то правит?
Феона . Племянник, матушка.
Круглова . Ипполит?
Феона . Он, матушка, он, Аполит. И по конторе и по фабрике — все он.
Круглова . Каков он, парень-то, я давно у тебя хотела спросить.
Феона . Мученик, матушка, одно слово. Страстотерпец. Один за всех дело делает, покою не знает; а кроме брани, себе ничего не видит.
Круглова . Не пьет он?
Феона . И, что ты, матушка! Ни маковой росинки. А должно, что запьет, я так полагаю, надо быть, в скорости.
Круглова . Отчего так?
Феона . Не стерпит, невозможно. У нас все одно: что честно себя содержи, что пьянствуй — все одна цена-то; от хозяина доброго слова не дождешься; так что за напасть, из чего себя сокращать-то. Прежде Аполит все-таки повеселее ходил, а теперь такой пасмурный, из всего видно, что запить сбирается. Ну, и деньгами бьется, бедный; положения ему нет, а что даст хозяин из милости.
Круглова . Эко, бедный, а!
Феона . Да ты что про него спрашиваешь-то? Аль сватаешь кого?
Круглова . А хоть бы и сватаю; разве дурное дело?
Феона . Кто ж говорит. Уж ты не свою ли?
Круглова . Что ж, и моя невеста.
Феона . Ну, вот дуру нашла; поверю я, как же! Что тебе за охота за подначального человека!
Круглова . Я и за хозяином была, да горе-то видела. Разумеется, попадется состоятельный человек, мы брезгать не станем.
Феона . Зачем брезгать! Да оно и по всему видно, что твоей птичке в золотой клетке быть.
Круглова . Ах, Феонушка, клетка — все клетка, как ты ее ни золоти.
Феона . Что-то наш старик уж очень стал твою дочку похваливать.
Круглова . Пущай его хвалит, нам убытку нет.
Феона . Что ж не похвалить! И всякий похвалит. Да блажной ведь он старичишка-то; говорит такое, что ему не следует. Ведь ему давно за шестьдесят, она ему во внучки годится. А он на-ко-поди, ровно молоденький.
Круглова . Что ты говоришь?
Феона . Будто ты его не знаешь? От него все станется.
Круглова . Ну, где же!
Феона . Да уж верно, коли я говорю. Не в первый раз ему Москву-то страмить. Он, было, и за богатеньких брался, ума-то у него хватило, да местах в трех карету подали; вот теперь уж другое грезит. «Изберу я себе из бедных, говорит, повиднее. Ей моего благодеяния всю жизнь не забыть, да и я от ее родных что поклонов земных увижу! Девка-то девкой, да и поломаюсь досыта».
Круглова . А ведь эти старики богатые только сами много мечтают о себе, а ума в них нет.
Феона . Нет, матушка, нет, один форс. А собьют с него форс-то этот самый, так он что твоя ворона мокрая. Ай, батюшки! Засиделась я.
Круглова . Прощай, Феонушка!
За сценой голосАгнии : «Ты не плачь, не тоскуй, душа-девица».
Феона . Это дочка, чай?
Круглова . Агничка.
Феона . Веселенькая какая, бог с ней.
ВходитАгния .
Явление второе
Круглова ,Феона ,Агния .
Агния . Здравствуй, бабушка.
Феона . Здравствуй, родная! Что ж замолчала? Пой, день твой.