Вот тут-то я и увидела, что человеческому-то телу только нужно тепло, что теплу оно радо; а мантилийки там да разные вырезки и выкройки только наша фантазия.
Настя . Тетенька, ведь вы старуха, а я-то, я-то! Я ведь молода. Да я лучше… Господи!
Анна . А вот погоди, нужда-то подойдет.
Настя . Да подошла уж. Уж чего еще! я последнее платье заложила, вот уж я в каком платке хожу. А давеча, тетенька, побежала я в ту улицу, где Модест Григорьич живет, хожу мимо его дома, думаю: «Неужто он меня совсем забыл!» Вот, думаю, как бы он увидел меня из окна или попался навстречу; а про платок-то и забыла. Да как вспомнила, что он на мне надет, нет уж, думаю, лучше сквозь землю провалиться, чем с Модестом Григорьичем встретиться. Оглянулась назад, а он тут и был; пустилась я чуть не бегом и ног под собой не слышу. Оглянусь, оглянусь, а он все за мной. Платок-то, платок-то, тетенька, жжет мне шею, хоть бы бросить его куда-нибудь. А потом взглянула на башмаки. Ах!
Анна . Ну вот, видела ты, наконец, своего Модеста Григорьича?
Настя . Да, видела. Думала, что, бог знает, как обрадуюсь, а только испугалась да сконфузилась.
Анна . Кто он такой, скажи ты мне!
Настя . Да я не знаю.
Анна . Вот хорошо! Хотела замуж идти, а за кого — не знаешь.
Настя . Да он милый такой.
Анна . Все ж таки хоть звание-то его знать надо.
Настя . Как это? Вот который с портфелем все ходит.
Анна . Чиновник?
Настя . Так, кажется.
Анна . И он хотел жениться на тебе?
Настя . Да. Маменька крестная хотела приданое дать.
Анна . Он тебя любит?
Настя . Ох! Очень, очень любит.
Анна . Ты почем это знаешь?
Настя . Как же мне не знать! Он мне, бывало, в уголке потихоньку каждый день про свою любовь говорил.
Анна . Только про любовь?
Настя . Да. У маменьки крестной ни о чем другом в доме и разговору не было. Только про любовь и говорили, — и гости все, и она сама, и дочери.
Анна . Можно богатым-то про любовь разговаривать, им делать-то нечего.
Настя . Ах, как жаль, что у меня денег нет.
Анна . Ну, а если б были, что ж бы ты сделала?
Настя . Вот что: наняла бы хорошенькую квартирку, маленькую, маленькую, только чистенькую; самоварчик завела бы, маленький, хорошенький. Вот зашел бы Модест Григорьич, стала бы я его чаем поить, сухарей, печенья купила бы.
Анна . Ну, а дальше что?
Настя . Дальше — ничего. Ах, тетенька, вы представить себе не можете, какое это наслаждение — принимать у себя любимого человека, а особенно наливать ему чай сладкий, хороший! Вот он пишет, что нынче же придет к нам. Что мне делать, уж я и не знаю.
Анна . Помилуй, до гостей ли нам.
Настя . Дяденька идет.
Анна иНастя быстро уходят в дом.Крутицкий проходит за ними, не останавливаясь.Мигачева выбегает из своей калитки, за ней выходятЕлеся иПетрович .Фетинья выходит из лавки.
Явление тринадцатое
Мигачева ,Елеся ,Петрович ,Фетинья , потомКрутицкий ,Анна ,Настя .
Мигачева . Пришел, матушка, пришел. Что-то он принес — вот любопытно.
Фетинья . Потерпи, узнаем. Куда торопиться-то!
Мигачева . Каково терпеть-то! Неужли он в самом деле деньги принес.
Петрович . Кто ж его знает; человек темный, аред как есть.
Елеся . Алхимик.
Мигачева(подбегая к окну) . Бранятся что-то.
Выходят из домаКрутицкий ,Анна ,Настя .
Крутицкий . Идите, говорю вам! Идите! Вот тебе приданое! Вот, на!(Дает Насте бумагу.)
Настя . Нет, нет, ни за что! Лучше я с голоду умру, сейчас с голоду умру!
Крутицкий . Ну, умирай, умирай! Только уж на дядю не жалуйся! Тебе стыдно у богатых просить, стыдно? А не стыдно у дяди кусок хлеба отнимать? Я сам нищий. У нищего тебе отнимать не стыдно?
Анна(берет у Насти бумагу) . Михей Михеич, побойся ты бога! Что ты с нами делаешь?
Крутицкий(Фетинье) . Вот они какие! Вот они какие! Они глупые. Я им хлеб достал, хлопотал для них, а они упрямятся. Отец родной того для нее не сделает, а она бранится.